Когда Влас подошел к будке у ворот, навстречу вышли двое, омеговец и херсонец. Влас что-то сказал им, махнул рукой на бронеход. Омеговец принялся отвечать, но тут второй увидел меня и едва не подскочил. Он схватил солдата за плечо, показал в мою сторону и толкнул к воротам. Наемник, кинув на меня взгляд, поспешил вслед за напарником. Влас возвращаться не стал – отошел к будке и сложил руки на груди, наблюдая, как они открывают ворота.
Водитель в кабине обернулся ко мне. Попятившись, я снова занял кресло, сидящий рядом с дверцей солдат потянул рычаг, закрывая ее. Загудел мотор, и броневик въехал на территорию Большого дома.
***
– Вспоминаешь хоть что-нибудь?
Как и раньше, мне не хотелось отвечать на прямо поставленные вопросы Миры, и я молча огляделся.
Чужое место. Чужое и неприятное. Возникло смутное ощущение, что я бывал здесь раньше… но слишком уж неопределенное. В центре зала к потолку шла широкая кирпичная труба с дверью у основания – наверное, внутри пряталась лестница. Под трубой дежурили два омеговца и два херсонца, все с карабинами, только у солдат-наемников они были без штыков и стволы более длинные. Вокруг в беспорядке стояли лавки, часть помещения отделена временными перегородками, в полутьме за ними я различил в беспорядке разбросанные по полу одеяла. На некоторых спали люди. Выходит, нижняя часть Большого дома превращена в казарму? Не слишком удобно, но врагу, кем бы он ни был, будет нелегко пробиться наверх. Хорошо хоть они догадались устроить кухню снаружи – мы проходили мимо нее, когда покинули бро-неход, – а то бы всю башню наполнял запах солдатской стряпни.
– Пойдем. – Мира нетерпеливо потянула меня вокруг трубы. – Я хочу, чтобы ты тут все осмотрел. Может, тогда память вернется, ведь ты провел здесь столько лет.
За ее спиной невесть откуда возникли две невзрачных личности в коротких плащах и пошли за нами. Отдыхающие наемники провожали нас взглядами из-за перегородок. Часовые под лестницей вскинули карабины к плечам – омеговцы сделали это четко и слаженно, херсонцы медленнее, один чуть не ткнул в себя штыком.
– Альб, тебе знакомо хоть что-то? – спросила сестра.
– Нет. Хотя, кажется… – Подойдя ближе к кирпичной трубе, я сквозь раскрытую дверь увидел нижние ступени лестницы. Повернувшись к Мире, поймал ее внимательный взгляд.
Казалось, она выжидает, как тогда, в «Каботажнике», решая, как вести себя со мной. Наконец сестра будто бы приняла решение – шагнув ближе, положила руку мне на плечо.
– У нас очень мало времени. Ты что-то вспомнил?
– Нет, – сказал я. – Ни тебя, ни дома. Ничего.