Проводив Фебу в шумный бальный зал, Рейф заметил своего брата Колдера. Тот одиноко стоял, подпирая спиной колонну.
Рейфа иногда спрашивали, не смотрит ли он на брата как на свое отражение в зеркале. Рейф никогда не мог забыть то удивительное мгновение, когда его, восьмилетнего мальчика, увели от смертного одра матери и привезли в этот самый большой и роскошный дом из всех, что он видел прежде. Затем его привели в изысканно меблированную детскую.
— Колдер, — позвал мужчина внушительного вида.
Мальчик, сидевший в углу за столом перед открытой книгой, поднялся с места и поклонился:
— Да, папа…
Рейф поднял глаза на мальчика и обомлел… Да, это и в самом деле было похоже на отражение: настолько этот мальчик походил на него внешне. Он был приблизительно одного с ним роста, у него были такие же глаза, как у Рейфа, такой же нос, такие же вьющиеся волосы…
По глазам мальчика Рейф понял, что его ровесник так же поражен их сходством и охвачен теми же чувствами, что и он. Когда мальчик молча смотрел на вошедших, его и без того темные глаза потемнели еще больше. Заметив, что большая рука отца лежит на плече Рейфа, он прищурился.
— Колдер, это твой брат, Рейфел. Он тоже мой сын. — «Тоже мой сын».
Рейф никогда не забудет, как покраснели щеки мальчика, а в глазах промелькнуло негодование. Все это означало, что мечтам Рейфа обрести брата сбыться не суждено.
— Я — твой сын, — твердым голосом проговорил Колдер, сердце которого раздирали гордость и гнев. — А он — ублюдок.
И пусть они оба давно выросли и нелепо было у самого сердца хранить эти слова, вызванные горечью обиды восьмилетнего ребенка, но Рейф ничего не мог с собой поделать. Унизительные слова до сих пор звучали у него в ушах, а в обращенном на него взгляде Колдера он до сих пор читал молчаливый укор. И каждый раз рядом с ним Рейф терялся, чувствуя себя отверженным и одиноким, никому не нужным в этом огромном и богатом, но незнакомом и негостеприимном доме.
«Ублюдок». Эти злые слова Рейф услышал тогда в первый раз. Потом он часто слышал это от других людей. За эти годы Рейф даже успел к ним привыкнуть. И к этому недоброму миру и этим людям, которые его населяли. За эти годы Рейф почти что стал частью этого мира, стал одним из тех людей — но только до той минуты, пока не вспоминал о своем истинном статусе.
Рейф никогда не сможет забыть первое впечатление, которое произвел на него Брукхевен. Когда, сидя в экипаже, он смотрел в окно: золотистые лучи заходящего солнца красиво подсвечивали белые каменные стены огромного величественного дома. Рейфу тогда показалось, что он видит перед собой ворота в рай.