— Товарищи, откройте. Мы возьмем свои вещи. Мы остаемся здесь. Товарищи!
— Все понял. Перехожу на прием, — отвечает Курский. — Только тут дверь заело… Тучков, помоги открыть!
Курский и Тучков, кряхтя, налегают на дверь в… противоположных направлениях. Поезд трогается. Слышится умоляющее: «Товарищи!»
— Сейчас будет порядок! — обещает Курский.
Дверь «удается» открыть, но очень ненамного. Курский и Тучков по-прежнему надсадно кряхтят.
В щелку видно, как по платформе за вагоном бегут трое. Но догнать вагон они уже не могут.
Курский отодвигает дверь шире, кричит:
— Сколько было чемоданов?
— Три, — отвечают бегущие.
— Получайте.
На платформу летят чемоданы.
— А наши пакетики?!
— Не слышу.
— Па-ке-ти-ки!
— Пакетики арестованы. Куда их сдать? В ясли или в детсад?
Добежав до края платформы трое в бессильной ярости потрясают кулаками.
— Ну, Курский, это уж слишком, — говорит Доронин.
Курский смеется.
— А почему слишком? Награбили где-то, собаки. И еще нам продавать хотят. Сейчас всем выдам по конфетке. Остальное в фонд обороны. Так, мушкетеры? Вопросы есть? Принято единогласно.
Горит в вагоне печка «буржуйка». Блики огня пляшут на нарах. Кто-то запевает «Раскинулось море…». В маленькие окошки со второго этажа нар видна унылая пустынная снежная равнина. День гаснет рано. Над равниной, густея, стынут сумерки. Поезд замедляет ход.
Станция. Открываем дверь. На перроне горят огни. Нам, москвичам, отвыкшим от света, кажется, что люди всегда жили при затемнении. И вдруг — яркий свет фонарей!
Тучков кричит:
— Доронин, твоя очередь за кипятком! А я побегу спросить, что по радио было…
Доронин приносит дымящийся кипяток. Ребята тянутся за кружками, неторопливо сползают с нар. Возвращается Тучков.
— Ну как, брат Тучков?
— Худо, брат Курский…
Мы живем в далеком сибирском городе на берегу реки Ишим. Город большой, но одноэтажный. Маленькие белые домики глубоко врыты в землю. Так теплее: не продувают ветры.
А ветры здесь с ног валят. Начнутся — и пошло вокруг свистеть-кружить на целую неделю.
В Сибири все так же, как и в Европейской части страны. Только сильно увеличено в масштабе. Если морозы — то жгучие, если жара — то палящая, если дожди — то ливневые, если разливы — до самого горизонта. Звезды на небе тоже большие-большие, лохматые, как на картинках в детских книжках.
В городе всего два двухэтажных дома. В одном мы живем, в другом учимся. Кровати в комнатах в три этажа. Классы тоже не очень просторные. А где теперь просторно? Вся земля сжалась.
Однажды утром мы выходим, как обычно, на поверку. И вдруг: