Кульминация оказалась настолько неожиданной, что Кейт не смогла сдержать смеха.
– Ты настолько зациклен на моем возрасте?
Такого взгляда она у него раньше никогда не видела.
– Давай скажем так. Я думаю, что у суну, который шел с Ташат по пути в вечность, должна была быть чертовски веская причина рисковать за нее жизнью. Спроси себя, что это могло быть? Золото? Земли? – Макс покачал головой. – Не-а. Слишком мала была вероятность, что удастся ее спасти, и я готов спорить, что он это понимал. Значит, у него была куда более серьезная причина, чтобы попытаться сохранить ее жизнь. Не такая рациональная. Но Ташат было где-то между двадцатью двумя и двадцатью пятью, а ему сорок – сорок восемь. Так что между ними как минимум восемнадцать лет разницы, максимум – двадцать шесть. – К этому времени глаза Макса горели от сдерживаемого смеха. – Я не стремлюсь потерять голову, но годами с двенадцатью справлюсь.
Кейт уставилась на него, сердце застряло в горле, ей трудно было поверить в то, что она правильно истолковала его слова, так как ей не хотелось выставить себя дурой. Она машинально подняла бокал и сделала еще глоток вина, почти пряча лицо за ободком бокала. Через секунду появился официант с маленькими чашечками с пюре из нута, огурцами в йогурте, долмой и парой других незнакомых ей блюд.
Макс заказал дегустационный обед, так что некоторое время они дегустировали, оставив то, что происходит между ними, ждать. Закуску они прикончили за разговорами о еде и древней Греции.
– А что еще греки взяли у египтян, помимо рифленых колонн? – спросил Макс, когда официант забирал тарелки.
– Четыре золотые богини, охраняющие внутренности Тутанхамона, выглядят такими печальными и беззащитными – поворот головы, вытянутые руки и мягкая ткань, накинутая на них, напоминают мраморы Элгина[67]. Настолько гениальные работы не могли появиться в результате следования ряду четких правил, что бы ни говорили историки о том, что египетское искусство в своей стилизации слишком однотипно и является продуктом тоталитаризма, а не демократии, как в Греции. – Улыбка в глазах Макса кое о чем ей напомнила. – Кажется, я задумалась об этом, листая газету, купленную в Нью-Мексико, или просматривая старые фотографии рисунков на картонаже Ташат, но мне вот что стало интересно – ты читаешь комиксы в воскресных выпусках?
– Иногда.
– Каждый кадр находится в рамке, тем не менее мы рассматриваем их как единый рассказ, так? – Макс кивнул. – Так вот, я решила не обращать внимания на золотые полоски и прочитала иероглифы как текст, а не как отдельные пиктограммы. И вот что у меня получилось. – Она нашла в сумочке листок, развернула и отдала Максу.