Кошенок подбоченился гантельными блинами.
– Я, между прочим, молодой талантливый пекарь...
– Тал-лантливый, ерш твою... - жалобно закричал Гриф. - Мне мало забот, чтоб еще с твоим талантом нянькаться, а?
– А я вас, между прочим, нянькаться не просил! - завопил и Кошенок. - С вашими древними методами!
– Фигляр! У нас слот горит, а он тут невесть что доказывает!
– Это у вас слот горит, а я, между прочим, работаю!
– Что еще?! - заорал Гриф сияющему Рысевичу, что замаячил в дверях с большим подносом под салфеткой.
– Блины, - кратко ответил тот и сдернул полотно.
В пекарне повисла тишина.
Потом тоненько всхрюкнул Кошенок.
Улыбка на лице Рысевича слегка полиняла.
– Вы ж сами говорили - нужна свежая идея. Так вот - креатив.
Из бесформенных шматков теста, горкой наваленных на поднос, дырявых и кое-где подгоревших, прихотливо торчала разнообразная начинка.
– Ой, мамочки... - выдохнула Раечка.
– Это креатив? - свистящим шепотом осведомился Гриф. - Это - креатив? Это дерьмо собачье!
– Вы же сами... таких ни у кого не было, точно. Я и название придумал: "блинтрэш".
Вовка схватился за голову.
– Естественно, не было. И не будет! Господи, за что ж мне такая толпа криворуких работничков!
У Рысевича губы запрыгали от обиды.
– Это... Это гениальные блины! - срываясь на фальцет, закричал он.
– Их никто не купит! - заорал и Гриф, потрясая толстыми пальцами перед лицом пекаря.
– Так вам чтоб покупали или чтоб слот получить?
– Так за такое барахло никто ж голосовать не будет!
– Плевать! - в запале взвизгнул Рысевич. - Им просто не понять всей гениальности! Замысла! Привыкли к массовому производству!
– Печь надо лучше!
– Ручная работа!.. Уникальная!.. Каждый - неповторим!.. - бессвязно выкрикивал Рысевич и вдруг схватился за сердце, белея губами, и стек на пол. Завизжала Раечка, заорал в телефон Чуров, забегал, цепляя веригами столы, Кошенок. Вовка Гриф торопливо разбрасывал содержимое аптечки в поисках валидола.
Нахальная муха неторопливо шла по столешнице. Гриф бездумно наблюдал, как прихотливо движутся черные лапки по солнечным пятнам на полировке. В голове царила звонкая пустота.
– Лексеич, все собрались, - напомнил Чуров.
Вовка засопел, устроился поуютнее в скрипучем кресле. Обвел тяжелым взглядом собравшийся за столом персонал "Хлебушка": невозмутимого Чурова, жалостливую Раечку, притихшего Кошенка, угрюмого Рысевича. Зацепил взглядом школьный дневник, сиротливо притулившийся с краешку, побагровел и забарабанил пальцами по столу.
– Опять в школу вызывают? - участливо осведомилась Раечка.
– Вызывают, - тяжело вздохнул Гриф. - Теперь из-за Шопенгауэра.