— Верно.
— Только они не возвращались бы обратно, — размышлял Скотт, они бы просто посылали свою икру…
— Для этого нужен был бы слишком длинный яйцеклад, — сказал Парадин и отпустил несколько осторожных замечаний относительно размножения.
Сына его слова не удовлетворили. Ведь цветы, возразил он, отправляют свои семена на большие расстояния.
— Но ведь они ими не управляют. И совсем немногие попадают в плодородную почву.
— Но ведь у цветов нет мозгов. Пап, почему люди живут здесь?
— В Глендале?
— Нет, здесь. Вообще здесь. Ведь, спорим, это еще не все, что есть на свете.
— Ты имеешь в виду другие планеты?
Скотт помедлил.
— Это только… часть… чего-то большого. Это как река, куда плывет лосось. Почему люди, когда вырастают, не уходят в океан?
Парадин сообразил, что Скотт говорит иносказательно. И на мгновение похолодел. Океан?
Потомство этого рода не приспособлено к жизни в более совершенном мире, где живут родители. Достаточно развившись, они вступают в этот мир. Потом они сами дают потомство. Оплодотворенные яйца закапывают в песок, в верховьях реки. Потом на свет появляются живые существа.
Они познают мир. Одного инстинкта совершенно недостаточно. Особенно когда речь идет о таком роде существ, которые совершенно не приспособлены к этому миру, не могут ни есть, ни пить, ни даже существовать, если только кто-то другой не позаботится предусмотрительно о том, чтобы им все это обеспечить.
Молодежь, которую кормят и о которой заботятся, выживет. У нее есть инкубаторы, роботы. Она выживет, но она не знает, как плыть вниз по течению, в большой мир океана.
Поэтому ее нужно воспитывать. Ее нужно ко многому приучить и приспособить.
Осторожно, незаметно, ненавязчиво. Дети любят хитроумные игрушки. И если эти игрушки в то же время обучают…
Во второй половине XIX столетия на травянистом берегу ручья сидел англичанин. Около него лежала очень маленькая девочка и глядела в небо. В стороне валялась какая-то странная игрушка, с которой она перед этим играла. А сейчас она мурлыкала песенку без слов, а человек прислушивался краем уха.
— Что это такое, милая? — спросил он наконец.
— Это просто я придумала, дядя Чарли.
— А ну-ка спой еще раз. — Он вытащил записную книжку.
Девочка спела еще раз.
— Это что-нибудь означает?
Она кивнула.
— Ну да. Вот как те сказки, которые я тебе рассказывала, помнишь?
— Чудесные сказки, милая.
— И ты когда-нибудь напишешь про это в книгу?
— Да, только нужно их очень изменить, а то никто их не поймет. Но я думаю, что песенку твою я изменять не буду.
— И нельзя. Если ты что-нибудь в ней изменишь, пропадет весь смысл.