21 августа 1991 года, Четыре часа утра. Москва, Красная Площадь.
Да не было никогда Лобное место - местом казней!
У нас, чай, не так, как у немцев, чтоб на торгу, где хлебушком запасаются, кровь христианскую лили.
Для сей цели в Белокаменной было Болото - площадь за Москвой -рекой, там, где по преданию, стоял некогда двор Малюты Скуратова: чёрный -черный терем, крытый чёрной-черной черепицей, из тесовых чёрных ворот которого на гнедых конях , одетые в чёрные рясы с накинутыми на буйные головы чёрными капюшонами, выезжали назгулы, то есть, извините, кромешники...
Спецназ Ивана Васильевича, который искоренял на святой Руси всякую измену да неправду ...
('А Новгород? А Псков?' - воскликнет Либеральнейший Читатель. Ну что Псков... секта жидовствующих, то есть сторонников общечеловеческих европейских ценностей, например свального греха и человеческих жертвоприношений ... да, там БЫЛА. Обычное дело, по суровым средневековым временам, и псковское разорение на альбигойские войны по размаху явно не тянет - да ведь и весь Синодик Ивана Грозного - и на четверть единой только Варфоломеевской ночи ...)
Да, именно на Болоте, на деревянном особливом помосте, каты в красных шелковых рубахах срубили буйну голову Степану Разину да Емельке Пугачёву... а как же утро стрелецкой казни? Вопросы к художнику, не ко мне... отчего он вместо стен Новодевичьего Монастыря - Кремль изобразил. Имеет художник на то полное право. Он так видит!
Никогда на Лобном месте никого не 'лобанили'... название происходит от Васильевского Спуска, в начале которого и находится Лобное место, который в Средние века назывался 'лбом' (распространённое название крутых спусков к реке в средневековой России).
Само же место Лобное почиталось святым: во время крестного хода , за неделю перед Пасхой, патриарх с духовенством восходил на Лобное место, раздавал там освященные вербы царю, духовенству и боярам и оттуда ехал в Кремль на осле, ведомом царем.
Но , видно, плохо у нас , в Советском Союзе, историю преподают...
Понеже именно у Лобного места, откуда некогда (начиная с тридцатых годов шестнадцатого века) бирючь просто-напросто выкрикивал царёвы указы да в оглашал правила торговли, и которое посему знаток Московии Олеарий называл Theatrum proclamationum, сейчас шла напряжённая суета.
Возле трёх сосновых стволов с перекладинками в середине, острия которых были усердно и обильно смазаны солидолом, суетилась Сорокина из 'Вестей', поминутно то нервно поправлявшая причёску, то оравшая как продавщица из овощного магазина на оператора и режиссёра...