Костя перестал ждать звонка. И тогда она позвонила. Это случилось в десять часов вечера. Когда шел к телефону — знал, что это она. Он собрался задать вопрос, содержащий упрек, но не успел.
— Завтра едем смотреть дачу, — сказала Катя, — в десять часов утра.
— Здравствуй, — сказал Костя.
— Здравствуй, — ответила Катя. — Значит, в десять, возле моего подъезда.
— Ждать внизу? — уточнил Костя.
— Лучше поднимись. Квартира двадцать. Четвертый этаж.
Костя молчал. Он мгновенно все запомнил.
— Поездка возьмет у тебя два часа.
Костя принял к сведению.
— До свидания, — попрощалась Катя и положила трубку. Костя понял, что отношения она складывала деловые. Вызвала машину на два часа. Заплатит по таксе. А какая у нее такса? Скорее всего средняя: не большая и не маленькая.
Деловые — пожалуйста. Лучше, чем никаких. Костя готов был не показывать ей своих чувств. Он будет любить ее тихо, безмолвно и бескорыстно, только бы ощущать рядом. Только бы видеть, слышать и вдыхать. Как море. Море ведь не любит никого. Но возле него — такое счастье…
Раньше, в прежней жизни, Костю интересовал результат отношений, конечная стадия. А сейчас был важен только процесс. Он готов был отказаться от результата. Главное, чтобы Катя ничего не поняла. Не увидела, что он влюблен, а значит — зависит. Иначе растопчет. Или выгонит.
Дверь открыл муж.
«И она с ним спит?» — поразился Костя. Муж был никакой. Без лица. Сладкая какашка.
…Позже Катя расскажет, что он преподавал в институте, где она училась, вел курс изобразительного искусства. Он столько знает. И он так говорит… Золотой дождь, а не лекция. Катя им восхищалась. А сейчас он — директор аукциона. Все самое ценное, а значит — самое красивое проходит через его руки. Через его руки протекает связь времен: восемнадцатый век, девятнадцатый век, двадцатый.
— Он богатый? — спросит Костя.
— Какая разница? — не ответит Катя. — Я все равно не люблю жить на чужие деньги. У меня должны быть свои…
Муж открыл дверь и посмотрел на Костю, как на экспонат. И тут же отвернулся. Не оценил.
— Катя! — крикнул он. — Шофер приехал!
— Сейчас! — отозвалась Катя. — Пусть внизу подождет…
Костя успел зацепить взглядом богатую просторную прихожую со стариной и понял, что это — другой мир. Из таких квартир не уходят.
Костя спустился и захотел уехать. Он не любил чувствовать себя обслугой.
Включил зажигание, но машина закашляла и не двинулась с места. Пришлось поднять капот и посмотреть, в чем дело. Ни в чем. Просто машина нервничала вместе с Костей.
Катя спустилась вниз. На ней было голубое пальто-шинель с медными пуговицами.