Но тут он взглянул в изуродованное, искаженное гневом лицо короля, на котором при этом читалось глубочайшее страдание, и не смог солгать.
— Опусти меня на пол, — тихо сказал он, и дворф, видимо уловив в голосе хафлинга подлинное сочувствие, осторожно поставил его на ноги.
Реджис оправил рубашку, погрозил Бренору кулаком и крикнул:
— Как ты смеешь?
Дворф даже отступил на шаг перед таким неожиданным выпадом, не свойственным хафлингу, но Реджис и не думал останавливаться.
— Сначала является Дзирт и требует, чтобы я все сохранил в тайне, — бушевал маленький человечек, — потом врывается Кэтти-бри и чуть не вытряхивает из меня всю душу, требуя, чтобы я ей все рассказал. А теперь вот ты… Хороши же у меня друзья, нечего сказать!
Его резкая отповедь слегка охладила разгневанного короля. Но о какой такой тайне болтает этот хафлинг?
Тут в комнату ввалился Тибблдорф Пвент. Скрежет навешанного на него металла не уменьшился, зато все лицо, борода и руки были основательно намазаны жиром. Он остановился рядом с Бренором, мигом оценив обстановку.
Пвент с удовольствием потер руки, а потом пробежался пальцами по торчащим из его панциря лезвиям.
— Прикажешь, чтобы я от души обнял его? — с надеждой обратился он к Бренору, указывая на Реджиса.
Но король лишь жестом показал, чтобы он не вмешивался.
— Где моя девочка? — еще раз спросил Бренор, но уже спокойным, тихим голосом, каким и подобало разговаривать с другом.
Реджис с достоинством поджал губы, кивнул и начал рассказ. Он ничего не утаил, даже не забыл упомянуть, что сам помог Кэтти-бри, отдав ей волшебную маску и кинжал наемного убийцы.
Лицо Бренора снова перекосилось от ярости, но Реджис выпрямился во весь рост (хоть это и нелегко было заметить) и несколькими словами загасил уже готовое разбушеваться пламя.
— Неужели же ты на моем месте усомнился бы в воле и силе Кэтти-бри? — спросил он, напоминая дворфу, что его дочь уже не ребенок, да и не понаслышке знакома со многими опасностями дальних странствий.
Бренор не нашелся что сказать. Он хотел придушить Реджиса, однако понимал, что так он просто изольет свою горечь, самого-то хафлинга не в чем винить. И что теперь делать? И Дзирт, и Кэтти-бри уже успели далеко уйти, а где их теперь искать, Бренор даже не представлял.
Но в этот момент у него и сил не было. Он уставился в каменный пол, и весь его гнев мигом испарился, а на смену ему опять пришла прежняя черная тоска. Не сказав больше ни слова, король вышел. Ему надо было хорошенько обо всем подумать, а, если он собирался помочь своей ненаглядной доченьке и дорогому другу, думать нужно было быстро.