Последний из ушедших (Шинкуба) - страница 64

— Если твоя семья не хочет, пусть так, я не принуждаю ее. Ты поедешь со мной один! — крикнул мне с коня Хаджи Керантух.

Но не успел я еще и рта открыть, чтобы ответить ему, как Шардын, сын Алоу, поспешил ответить вместо меня:

— Хаджи Керантух, тебе уже не впервые разлучать матерей с сыновьями! Ответь, скольких юношей убыхов ты уже продал в Турцию и за какую цену?

— Можно подумать, что это говорит человек с чистой совестью, — усмехнувшись, сказал Хаджи Керантух. — А скольких мальчиков ты продал в Турцию — не наших, а адыгских и абазинских? Купил и перепродал. Скольких — ответь!

Они оба замолчали так, словно не знали, что б еще худого сказать друг о друге.

— Повторяю: не стой у меня на дороге, — после молчания сказал Хаджи Керантух.

— С тобой не знаешь, где тебя встретишь, — сказал Шардын, сын Алоу. — Ты, как подсолнух, вертишь головой в ту сторону, где покажется теплее.

— Замолчи! Ты толкаешь меня на кровь.

— Разве? Я что-то не вижу здесь мужчины, способного пролить кровь, — дерзко глядя прямо в глаза Хаджи Керантуху, ответил Шардын, сын Алоу.

— Эй ты, выродок, теперь я знаю, почему ты берег свою жизнь в боях с врагами! Наверное, хотел принять смерть не от их, а от моей руки! — в бешенстве закричал Хаджи Керантух и, соскочив с коня, пошел к Шардыну, сыну Алоу, с обнаженным кинжалом.

Тот, не двинувшись с места, тоже вытащил кинжал. Но, прежде чем мы с отцом успели им помешать сойтись, моя мать закричала:

— Вспомните, что вы оба рождены женщиной. — И, сорвав с головы платок, бросила его между ними быстрее, чем они успели сойтись.

Только что готовые биться насмерть, они стояли, с ненавистью глядя друг на друга, и молчали. И лишь газыри на черкесках то поднимались, то опускались от их тяжелого дыхания.

— Ты еще пожалеешь об этом, Зауркан! — крикнул мне Хаджи Керантух, когда я подошел, чтобы подержать ему стремя.

Вскочив в седло, он пришпорил коня и вылетел с нашего двора. А Шардын, сын Алоу, еще несколько минут ходил по двору взад и вперед.

— Ну, ты готов к переселению? — наконец остановившись, спросил он отца.

— А что нам готовить? — Отец кивнул на дом. — Его с собой не возьмешь! Как только ты дашь нам знак, мы отправимся вместе с тобой.

— Мы поплывем на большом турецком пароходе «Нусред-Бахри». Он такой большой, что, говорят, возьмет четыре тысячи душ сразу. Капитан соглашается дешево везти нас, всего по шесть рублей с человека, но хочет деньги вперед, когда будем садиться. Как у тебя с деньгами? — спросил Шардын, сын Алоу, у моего отца.

— Не знаю, смогу ли это осилить, но постараюсь, — сказал отец.