Сгустилась ночь. Вейр подбросил в костер хвороста, пламя взметнулось, просыпало искры.
— Слушай, черный, а если мы не найдем помощи в столице, чего дальше делать будем?
Он молча помешал варево, попробовал, посолил и поднял, наконец, на меня странные глаза:
— Будем искать дальше.
— Где и кого?
— Там видно будет, — отрезал колдун.
Я засопела.
— Вот кажется мне, что твои собратья не побегут наперегонки помогать нам. Откажут в помощи и не подавятся.
— Не откажут, — улыбнулся он.
Завидев такую улыбку, разумный человек постарается оказаться как можно дальше от весельчака-затейника. Я искренне посочувствовала тем, кому взбредет в голову отказать. В колдунской змеиной иерархии тот, кто обладал большей силой, купался в золоте и власти. Правда, чтобы выжить, колдунам была нужна не столько сила, сколько отточенный ум интригана-злодея. Я на своей шкуре успела почувствовать, каковы их нравы, поэтому восторга от предстоящей встречи не испытывала. На первые роли колдуны не лезли, предпочитая быть не головой, а шеей. У нас ведь как заведено? Если солнце светит и урожай хорош — ты веда. А если град поля побил и животы заболели после пьянки-гулянки — мерзкая ведьма. Могут и сжечь. Колдунов это тоже касалось. Они необходимы власти, но разве можно не опасаться того, кто во сто крат сильнее, опасней и подлее, чем ты сам? Жрецам Всевидящего расправа не грозила. Сила, которой пользовались жрецы, была силой веры. Колдуны берегли тело власти, жрецы — её душу. Это они указывали, как жить, кому верить и кого ненавидеть. Когда просыпаться, ложиться спать, сеять, веять и любить. Войнами и шпионажем они не занимались, властителям душ это ни к чему, народ и так безропотно слушался их воли, но с колдунами жрецы были на ножах. У кормушки власти нет места для двоих. Главным занятием короля являлось не дать им перегрызть друг другу глотки и прочие мелочи, вроде армии, налогов и другой ерунды. Эдакий мировой судья с дополнительными обязанностями. Ведам же от щедрот души выделили скромный кусочек государственных забот о здоровье нации. Той, которая пахала, сеяла и занималась ремеслом. В общем, не ходила в кружевах и не пахла цветами.
Я потянулась к сумке за миской и ложкой. Никаким колдунам на белом свете не испортить здоровый девичий аппетит после дневной прогулки на свежем воздухе.
Спала я ужасно. Север всю ночь гарсал по лесу, временами возвращаясь ко мне и ложась рядом, не разбирая, где я, а где лежанка из еловых ветвей. Я уже и не рада была ночевке на свежем воздухе. Когда он приволок куропатку и захрустел костями прямо над моим ухом, я взорвалась и высказала на всю округу краткое мнение о волках-проглотах и их родственниках. Север лизнул мне лицо, обдав запахом свежей крови, и растянулся рядом, согревая меня сквозь ткань плаща. И захрапел. Я вспомнила ёжиков и обреченно закрыла глаза, пытаясь заснуть. Вейр почти всю ночь просидел у костра, раздумывая о чем-то своем, колдунском. Судя по нахмуренным бровям, раздумья не были радужными.