Мара вернулась в гостиную. Задержалась у кресла. Рядом стояла пустая чайная чашка и старинный переносной письменный столик — видимо, именно здесь Лилиан чаще всего и сидела, видимо, здесь она сидела в свою последнюю минуту. Мара опустилась в кресло, желая хотя бы на секунду побыть на ее месте, и установила столик, как наверняка делала Лилиан.
Проведя пальцами по шершавому краю столешницы, Мара нащупала потайной ящик, выдвинула его — там оказались документы. Судя по датам на факсах и записках, Лилиан довольно плотно работала по вечерам, занимаясь частным исследованием, упомянутым в письме. Мара сделала вывод, что Лилиан хотела узнать все, что возможно, о «Куколке», давшей начало делу всей ее жизни.
Из стопки выпали два рентгеновских снимка, особые фотографии, демонстрирующие более ранние версии картин под последним слоем живописи. Первый снимок был сделан с полотна «Куколка». Воспользовавшись увеличительным стеклом, Мара увидела первоначальный замысел Миревелда: привычный для Девы венок из плюща, лежащий под миртовым венком невесты, плоский живот, ставший позже округлым, отсутствие серебряного зеркала с образом Миревелда и щегол в руке Девы, преобразившийся в куколку. А в правом верхнем углу картины первоначально располагалось посвящение иезуитам. Мара подивилась всем этим изменениям. Второй рентгеновский снимок был сделан с последнего полотна, приписываемого Миревелду, под названием «Семейный портрет Брехтов». Прищурившись, Мара разглядела на портрете родителей и двух сыновей еще одну фигуру, грубо замазанную в окончательном варианте: чья-то неумелая рука превратила ее в фоновую драпировку. Мара узнала лицо. Та же самая женщина была изображена на картине «Куколка».
Мара просмотрела остальные документы, надеясь разобраться, откуда взялись эти снимки. Среди прочих бумаг она наткнулась на копию, выданную гильдией Святого Луки, в которой перечислялись члены мастерской ван Маса и Миревелда. В списке стояло имя Питера Стенвика. Вслед за этим шли два официальных документа с именами Йоханнеса Миревелда и Амалии Брехт; из приложенных переводов стало ясно, что это свидетельства о крещении и церковное оглашение вступающих в брак. Под этими документами находилась пачка свидетельств о рождении, включая одно, датированное 1662 годом, судя по которому, у Амалии родился ребенок, также названный Йоханнесом. Последним в пачке лежал листок с грубо нарисованным фамильным древом, заканчивавшимся на Лилиан и уходившим на несколько веков назад, к Амалии Брехт и Йоханнесу Миревелду. Но что все это означало? В голове у Мары зазвенело, воображение начало выстраивать историю «Куколки», до которой докопалась Лилиан.