Но как бы ни была откровенна Мара ночью, днем она соблюдала строжайшую секретность. Она не могла себе позволить откровенность на работе, особенно с Софией, поэтому на какое-то время ее участью стала двойная жизнь. Для друзей, сотрудников, для родных и Софии она оставалась такой же: привлекательной, трудолюбивой, амбициозной, делающей все для осуществления своей карьеры. Несмотря на все это, она, как всегда, оставалась совершенно одинокой. Никто даже не догадывался, что теперь она могла выносить их жалость, потому что в ее жизни появился Майкл.
Глубокой ночью она проснулась оттого, что Майкл ласково провел рукой по ее волосам. Лежа на боку в его объятиях, она попыталась повернуться на другой бок, но, потершись щекой о его грудь, снова погрузилась в сон.
Маре все чаще снилась «Куколка», причем не безмятежная улыбка изображенной женщины и не луч света. Ее сны наполняли волнующие сцены военного путешествия картины. Мара видела, как полотно переходит из черных ящиков в грязные вагоны, из худых рук в перчатки солдат в форме со свастикой. От этих снов она просыпалась. Сны не рассеивались, ей не хотелось оставаться с ними наедине в темноте.
— Ты спишь? — прошептала она как-то раз Майклу.
— Не совсем, — пробормотал он.
— Мне снилась «Куколка».
Он крепко обнял ее.
— Надеюсь, сон хороший.
— Не совсем. Больше похоже на кошмар. Я видела картину во время войны.
— Это всего лишь сон, Мара.
— Я знаю, но никак не могу от него отделаться.
Он зевнул.
— Расскажи мне о нем, если это поможет его прогнать.
Она описала путешествие «Куколки», каким видела его во сне. Она сравнила судьбу картины с вывозом разграбленных ценностей во время других войн, например с судьбой четырех коней, украшающих фасад венецианской церкви Сан-Марко. Созданные древними греками, эти кони перемещались по миру вместе с военными кампаниями из Константинополя в Венецию, затем во Францию и в обратный путь как трофеи Крестовых походов, наполеоновских войн и Второй мировой войны — кто бы ни выиграл битву, увозил их с собой как знамя победы. Нет, в самом деле, вслух спросила она, кому они принадлежали по праву?
Она почувствовала, что жилистые руки Майкла больше не обнимают ее.
— Ты говоришь так, будто у тебя появились сомнения насчет нашего дела.
— Нет, вовсе нет, — поспешила она успокоить его и себя. — Просто из-за исследований, которые я сейчас провожу, все это всколыхнулось. С «Куколкой» дело обстоит по-другому, она чиста. — Она притянула обратно его руки и крепко обвила ими свое тело.
— Ты серьезно? — Она уловила в голосе Майкла натянутость и почувствовала, как ослабло его объятие, услышала отголоски его сомнения в собственной голове.