Линнет тяжело вздохнула, пытаясь смириться с мыслью, что не все в этом мире бывает черным и белым, мир полон сложных оттенков. Нет сомнения, что у Джоанны был нервный срыв; Макс, должно быть, обидел ее. Может быть, с ее стороны это было неосознанное желание мести — изобразить его распутником. В том состоянии она вряд ли думала, что говорит.
Моя вина, думала Линнет, что я поверила ей на слово. Если бы я полагалась на свои глаза и уши, на свой мозг, что и предложил сделать Макс, я, возможно, многое поняла бы здесь, в «Кафаворите» и не оказалась бы в столь глупом положении.
Ее щеки вспыхнули, когда она вспомнила упавшего, небритого человека в кабинете, только что вернувшегося с места ужасных событий, который хотел принять ванну и лечь спать, а вместо этого полуистеричная самонадеянная девчонка стала упрекать его в разврате. Неудивительно, что он разозлился. Неудивительно, что он повел себя таким образом. Это, конечно, не оправдывало его, но теперь она частично понимала его поведение.
Линнет не видела его до обеда, но в течение целого дня вынужденного безделья у нее было время подумать и она думала. Наблюдая, как он пьет свой предобеденный коктейль, она спрашивала себя, есть ли что-нибудь, о чем она может говорить спокойно, какой-нибудь предмет для разговора, который не приведет в ею же расставленную ловушку. Линнет боялась вновь вызвать его неодобрение, которое все еще ощущалось ею. Она не знала, с чего начать.
— Тетя Дина задерживается? — спросил он. Нетерпение в его голосе указывало на то, что ему тоже не слишком хочется оставаться с Линнет наедине.
— Она, наверное, у Кэсси, девочка попросила ее почитать, — предположила Линнет, выдавив из себя короткий смешок. — Кэсси в восторге от этой книги.
— Литературой трудно не увлечься, — сказал он беспристрастно. — А как вы, поправились, чтобы продолжить знакомство с Венецией?
— Я чувствую себя чудесно, спасибо, теперь я непременно буду надевать шляпу от солнца, — сказала она нарочито чопорно.
— Не будьте смешной, Линнет, вы ни в коем случае не пленница, — язвительно сказал он. — Напротив, я одобряю вашу любовь к городу. Ради вас и местных жителей я все утро провел в дебатах о том, что делать: уровень воды поднимается, и кирпичные здания четырнадцатого века остро нуждаются в реставрации.
Она с любопытством приподняла брови, но ничего не сказала, боясь опять сделать неверный вывод, а он ответил ей лучезарнейшей улыбкой, как будто понимал причины ее осторожности.
— Венеция в опасности, — объяснил он ей. — Мы пытаемся найти способы спасения этих замечательных зданий, для этого нужны большие средства. Я полагаю, вы слышали об американском журналисте, который, приехав сюда, отправил редактору телеграмму: «Улицы полны воды. Пожалуйста, напечатайте». Это уже не шутка. Очень часто лагуну затопляет, и вода появляется там, где она нежелательна, разрушая старинные здания. Венеция тонет — правда, очень медленно.