Линнет постаралась прийти в себя. Сейчас был праздник, присутствовали другие люди и маленький ребенок. Она должна перестать безумствовать.
— Это великолепное ожерелье, Макс, — сказала она. — Вам не следовало покупать его для меня, но вы сделали это… И я вас благодарю.
— Я покупаю, что хочу, для того, кому хочу сделать приятное. — Он равнодушно пожал плечами. — Вы не разрешили мне заплатить за платье для приема, вам пришлось его купить. И было глупо с вашей стороны отказаться принять деньги…
Линнет отвернулась, ей вдруг стало не по себе. Она была рада, что он говорил так тихо, что его больше никто не слышал. Этот жемчуг не был подарком, это была плата. Вот и все! Он нашел способ заплатить ей, несмотря на ее отказ. Он компенсировал ее затраты на платье! Для него деньги ничего не значили. Он спокойно мог себе позволить такую ни к чему не обязывающую щедрость. Для него было важно контролировать ситуацию и доказывать это. Делать то, что он желал. Не имело никакого значения, если нужды и желания людей не соответствовали его потребности главенствовать всегда и везде!
В течение почти часа Линнет ела желе и сандвичи, разрезала праздничный пирог, принимала участие в разных играх. Она старалась не нарушать праздничную атмосферу, которая пришлась так по вкусу всем остальным в доме. Но ощущение радости, которым она была переполнена раньше, покинуло ее. У нее осталось ощущение, что это всего лишь маскарад!
Когда, наконец, все закончилось, слуги принялись за уборку. Довольная Кэсси пошла спать, и Дина отправилась к себе в комнату, заявив, что умирает от усталости. Линнет несколько поникла, не столько от утомления, сколько от того, что устала притворяться.
— Я думаю, что мне пора идти в свою комнату, Макс, — спокойно сказала она ему.
Он загородил ей дорогу, когда она направлялась к двери.
— Еще не пора, — загадочно заявил он. — День рождения еще продолжается, и вообще, еще слишком рано, чтобы идти спать! Пошли.
— Но Макс… — она вздохнула. У нее было только одно желание: как можно скорее уйти, остаться одной с грустной мыслью о разочаровании. Он крепко взял ее за руку и повел, все еще сопротивляющуюся через столовую и холл к парадному входу в палаццо. У нее не оставалось сил, чтобы протестовать более энергично. У двери стоял Джанни, и с заговорщическим выражением лица отворил дверь.
Снаружи уже темнело и поднималась полная луна. Ее лучи образовывали светящиеся дорожки на нежно плещущейся воде. Линнет увидела у калитки выгнутую, элегантную тень гондолы и спокойно стоящего гондольера, который легко опирался на весло.