Бэриха же снова дернула ноздрями, что –то ворчливо проговорила, подняла взгляд подслеповатых глаз на Радка и скрылась в лесу.
Радко проводил их взглядом и вздохнул. Солнце прямо над головой. Пора возвращаться. Повернулся, и зашагал в другую сторону, к жилью, другой дорогой. В мозг забралась не добрая мысль. От чего бы волхву его в лес со всем поспешанием гнать надо было. Стояли борти без него, и еще бы постояли. Меды не завтра брать. Ну, а полакомится кто из родичей, так и пусть. Меду и на них хватит. Хитрит должно быть опять старый Вран. Волхвовать без него удумал, тайные заклятия выказывать не хочет. Опасается, что он по молодости лет или по глупости беды не навлек неосторожным словом. Правда, чего уж там, бывало и такое. Ляпнул слово, не подумав, и сам обезножил от страха, когда их жилье заворочалось, закряхтело, заухало старческим голосом. А у Врана – волхва аж борода поперек живота вздыбилась. Забегал, заметался по углам, торопливо роясь в своих узелках, пока не нашел нужный. Выхватил из него щепоть серого духовитого порошка и кинул в очаг, выговаривая не ясные слова на неведомом языке. А как успокоилось древо и корни расползлись по своим местам, схватил тремя перстами парня за вихор и оттаскал за милую душу, чтобы впредь не повадно было. Да еще и приговаривал.
-А не лезь, куда не попадя, не греши перед богом. Это тебе не со мной зубы скалить. Тут у каждого слова свой резон и свое место.
Но с той поры остерегаться стал волхв. Нет – нет, да и сплавит его с глаз подальше, чтобы греха избежать. Чтобы лишнего не увидел и на худой умишко не взял.
-Коли позволят боги, Радко, все тебе открою, ничего не утаю. А нет, все вон там… - Негнущимся пестом указал в темный угол, - на тех дощечках найдешь.
-Так, как же я разберу те резы? – Изумился Радогор. И поперхнулся, полностью осознавая свою вину
Не раз и не два, когда волхва рядом не было, касался его дерзкий взгляд тех досок.
-А прижмет, приспичит к горлу, так разберешь.- Отозвался старик. И в изумлении вскинул на него дремучие, как тот лес на полночь, брови. – А тебе откуда ведомо, что там резы? Ответствуй, отроче!
И потянулся горстью к его голове. Но Радко был проворнее, успел шмыгнуть под рукой в лаз, и был таков.
-Ну, погоди, негодник, есть захочешь, сам придешь. Тогда уж сторицей воздастся за все твои прегршения…
Шел Радко скоро. О том ломте хрусткого хлеба, который он по доброте душевной скормил бэру, уж и помнить забыл. А голод не тетка. Сколько тех ягод было, которые он в рот сбросал? И подгонял его, заставляя время от времени переходить на легкий стремительный бег. И чем ближе к жилью, тем тревожнее становилось на душе и тем сильнее колотилось его сердце. Несколько раз ему казалось, что он слышит лошадиное ржание. В их городище коней по пальцам перечесть, не ошибешься не в едином. А было ли оно? И тогда он останавливался и замирал, закрыв глаза, чтобы пробиться сознанием к жилью так, как это делал дедко Вран. И после очередной попытки увидел, или опять только показалось, что увидел, как мелькнул между деревьями малахай, опушенный волчьим мехом. И услышал, наполненные болью и страхом, голоса. Мелькнул и исчез малахай. И голоса растаяли между деревьями. Екнуло и оборвалось сердце, обдав все тело холодом. И Радко с места перешел на размашистый размеренный бег, стараясь держаться за деревьями. И еще раз екнуло и оборвалось, когда понял, что не поблазнило ему лошадиное ржание. И волчьий малахай не поблазнился. И голоса не привиделись. И уже не таясь, кинулся к их с дедком жилищу.