Будь Ратимир один, сам по себе, и глазом бы не повел. Тут же бы в напарники взял. Когда же люди под рукой, забота… Живыми всех вернуть надо семьям. Ни одного дорогой не оставить. А парень и правда всем взял. И как все, если посмотреть. Портки стиранные перестиранные ветхие в старенькие сапоги заправлены. Рубаха без рукавов, не по здешнему, в портки заправлена и поясом перетянута. А рядом со всеми – пришлец! Под рубахой руки и грудь бугрится. Наружу выпирают. Да только много тайн, о которых он и сам не ведает, над головой у него висит. И Смур смотрит на него с надеждой. Взглядом давит… Откажись, де, старшина. Оставь парня.
А Радогор помолчал ровно столько, сколько надо, чтобы соблюсти приличия, и снова с вопросом.
-Так что, сударь Ратимир, искать ли мне иную дружину?
Старшина отвернулся, чтобы не встречаться с его взглядом. И взгляд холодный, требовательный. И неохотно, скрепя сердце, ответил.
-Не завтра уходим. Время есть. Думать буду. А ты все же с мечом в городе не светись. Я худого не поссоветую. Не все знают, каков ты есть. Могут и позариться.
Ягодка, до поры до времени молчавший, что – то расслышал в его голосе и тут же вмешался, огласив площадь громовым рычанием. А ворон с плеча Радогора пытается заглянуть в опущенные глаза Ратимира. И тот, не выдержав, рассмеялся.
-Нет уж, уволь. Поищи кого другого, а я и так проживу. - И уже мягче повторил. – Думать буду, Радогор. А что надумаю, пока и сам не знаю. Еще седьмицы три проживем здесь, не меньше, пока лодии опростают и снова до верху заполнят. Ленивые торги ныне.
Радко помрачнел, зато Смур не скрывал своей радости. И потащил его в трактир, приговаривая дорогой.
-Вот и славно, Радогор, вот и славно. Пойдем к столу, а там и поговорим не торопясь да по порядку.
Поискал глазами кого – то в толпе и, не найдя, поманил рукой старшину.
-Ратимир, и ты с нами. Помянем старосту Остромысла, пока волхвы в его последний путь снаряжают. Не всегда такой был. Добрым хозяином начинал. Рачительным. Заботливым. Город при нем ожил и поднялся.
Невзгода только того и ждал. Зашумел вокруг стола, засуетился. Смахнул со стола серебро исчез, оставив на нем блюда и тарели с угощениями.
-Я что тебе хочу сказать, Радогор. – Смур опрокинул чарку в рот и подхватил из блюда изрядный кусок соленой рыбы. – Отговаривать не буду. Раз надумал идти, сколько не уговаривай, все равно уйдешь. Но верю, не хочу не верить, вернешься. Сам по молодости таким был. Готов был с закрытыми глазами бежать на все четыре ветра. Стрась, как охота было увидеть, что там за виднокраем делается, кто там живет. И бегал… Как Ратимир с дружиной ходил. И под набольшими людьми в чужих землях ратился. А как набегался, домой потянуло. Так и ты. Говорил уже и еще раз скажу… врата города всегда будут тебя ждать, Радогор, открытыми. Вот!