— Товарищ майор, лейтенант Гойда прибыл по вашему приказанию! — доложил он глуховатым голосом.
Зубавин молча разложил на столе план Явора, острием карандаша прикоснулся к неширокой магистрали в северной части города:
— Какая это улица, товарищ лейтенант?
— Кировская, — с некоторым недоумением ответил Гойда.
— Ты часто здесь бываешь?
— Да, почти каждый день.
— Значит, хорошо знаешь ее?
— Да вроде бы неплохо…
— Чем же примечательна эта улица? Что тебе особенно запомнилось?
— Там живет мой лучший друг Олекса Сокач, машинист паровоза. На Кировской — прекрасный сквер и цветник, здание бывшего жандармского управления мадьярских фашистов, особняки удравших капиталистов…
— Еще?
— На Кировской Дом офицеров, штаб летчиков, Военторг…
— Все?
— По Кировской разрешается только одностороннее движение транспорта. Проезд грузовиков запрещен. Тротуар выложен каменными плитами. В солнечный день на Кировской особенно много детских колясок… — Не переводя дыхания, Гойда продолжал: — На пересечении Кировской и Ужгородской, на углу, под каштаном, стоит слепой старик с шапкой в руках.
— Слепой? — быстро спросил Зубавин. — С шапкой?
И по этому его вопросу, по интонации и выражению лица Василь Гойда понял, чем именно интересуется его друг и начальник.
— Полуслепой, — поправился Гойда. — В руках — шляпа. Он без поводыря приходит на Кировскую и самостоятельно уходит домой.
— Где он живет?
— В другом конце Явора. Кажется, на Горной улице.
— Все. Испытание закончено, товарищ лейтенант! У нас есть основания подозревать, что этот нищий, по фамилии Батура, служит вражеской разведке. Наше подозрение надо подкрепить неопровержимыми фактами. Это дело поручено вам, лейтенант Гойда. Наблюдайте за ним, изучайте, с кем и как он связан. От всех других обязанностей вас освобождаю. Отвечайте только за Батуру. Вопросы будут?
— Все ясно, товарищ майор.
— Так уж и все? Доложите, как будете действовать.
— На углу Кировской в одноэтажном домике живет Олекса Сокач. Два его окна находятся как раз…
— Все понятно. — Зубавин пожал руку лейтенанта. — О результатах докладывайте ежедневно.
— Слушаюсь.
Выйдя от Зубавина, Василь Гойда сразу же направился на Кировскую.
Он это сделал без всякого риска привлечь к себе внимание Батуры. Тот привык видеть его здесь и отлично знает, что сюда его привлекает дружба с Сокачем.
Полуслепой старик со старенькой шляпой в руках стоял, как обычно, на углу, в тени уже голого каштана, опираясь сутулой спиной о его массивный ствол. Пепельно-седые волосы были аккуратно подстрижены, тщательно причесаны, щеки и подбородок выскоблены до синевы. Жилистую темную шею оттенял старомодный, твердый, чуть пожелтевший воротничок, повязанный галстуком. На плечах Батуры было черное, изрядно вытертое демисезонное пальто, из-под которого выглядывали отживающие свой век, с обтрепанным низом брюки. Грубые стоптанные башмаки завершали маскарад «интеллигентного» нищего.