общеобразовательную школу номер семь.
Ну, а смыть пятно, очиститься не так-то просто
оказалось, да, ни умение внезапно открывшееся быть
независимой и гордой — способность смотреть поверх голов,
ни улыбка достойная, с легким оттенком презрения, даже
синева непроницаемая глаз — ничего не помогало, все равно
они, гады, щурились, и щерились, и языками мерзко цокали, и
продолжали подкатываться к ней с розоватыми от мыслей
однообразия белками.
Впрочем, так ли уж старалась Валерия Николаевна
очистить себя от скверны, так ли уж безупречна была ее
последующая жизнь и поведение? Как, например, прикажете
понимать вчерашнюю безобразную выходку, попойку
отвратительную, гнусную, в компании подонка всем
известного Симы Швец-Царева и двух дружков его, братишек
братцев Ивановых, Павлухи и Юрца?
Что тут ответишь?
Всему виной почтовый ящик, три черных дырочки
сестрички, сквозь кои лишь сквозняки подъездные гуляют,
или, случается, что горше и обиднее намного, надежды белый
язычок смутит, и глупо и напрасно заставит ускорять шаги,
кидаться к двери унылый номер очередной газеты местных
пролетариев "Южбасс".
Вобщем так, без двух недель ровно два года тому
назад в сумрачном узком переходе запасном, соединявшим (на
случай пожара, наводнения, иного бедствия внезапного
стихийного) второй этаж школы со спортивным залом, стан
изогнув с известной грацией зоологической и брюк кримплен
сирийский немалому подвергнув испытанию, стоял в
скандальной позе немолодой уже мужчина, глаз оторвать не в
силах, отвести от скважины замочной, вполне обыкновенной.
С той стороны двери, в пределах прямой видимости и
слышимости господина, подмышек стойкий аромат
распространявшего, на черных матах ученица девятого "Б"
класса Валерия Додд, капитан школьной баскетбольной
сборной и выдающийся десятиклассник, любимец всех
физичек и химичек, молчун и умница Алеша Ермаков дышали
нежно в унисон, какие-то слова при этом лепеча забавно.
Щеки соглядатая, позвольте, кстати, представить вам
директора третьей специализированной (с физико
математическим уклоном) школы Георгия Егоровича
Старопанского, наливались багровым соком нетерпения,
крестец отличника народного образования к подобным
упражнениям, конечно, привычки не имевший, затяжелел
неимоверно, и тем не менее, распрямился Георгий
Егорович, лишь досмотрев, лишь дождавшись шепота,
шуршания одежд, зыркнул гневно на явно томившегося
(возможно, впрочем, показалось) за его спиной Андрея Речко,
Андрея Андреевича, учителя физкультуры, и уж затем, без
всяких, право, уже не нужных церемоний растворил, иллюзию
уединения все это время создававшую, но не закрытую на