Все было спокойно, и в сумерках караван остановился на ночевку. Впереди было еще два дня пути до нужной нам с другом развилки и сколько-то еще предстоит ждать попутного каравана. Двигаться вдвоем, конечно, можно, но довольно таки опасно, а рисковать своей единственной шкурой попусту не хотелось. Не камзол - новую не купишь. В связи с этим припасы надо беречь. Питание за счет торговцев специально не оговаривалось, но, будто это само собой разумелось, я подошел к кашевару охранников, и посоветовал ему заложить продуктов в котел еще и на нас с Ромисом... полуторную норму. Дескать, после боя непременно надо восстановить силы. Воин-кулинар уважительно покивал и побежал за дополнительной порцией продуктов. Большой и толстый начальник продовольствия выслушал его, пару раз глянул в мою сторону - при этом я вежливо скалился - и без споров выдал требуемое. Это мне понравилось. Не люблю скупердяев, трясущихся над каждой крупинкой ячки. Здесь же сразу видно человека понимающего и не жадного.
Доев хорошо приготовленную кашу с мясом, я тщательно протер травой котелок и уложил его в сумку. Вечернюю разминку решил начать чуть позже, когда ужин немного поуляжется, а пока пристроился к костру, и сосредоточился было на созерцании огня, как Ромис, наконец-то, соизволил выйти из задумчивости.
- Дит. Прости, но, если можно... - нерешительно начал он разговор, - ты только не обижайся, но... - он немного помялся и, пока не передумал, выпалил: - Зачем ты взял деньги?! Это не благородно! Мы же вместе сражались с разбойниками...
Я не торопился с ответом. Внимательно посмотрел в глаза другу. Увидел, что он искренне не понимает ситуации и переживает за меня.
- Их надо было наказать. И я сделал это.
- Но разве извинений, которые они тебе принесли, недостаточно?
- Для Леокарта вполне.
- Тогда почему... - я прервал его горячую речь.
- Потому, что Леокарт аристократ. Для него это унижение - достаточное наказание. А вот его наставник, во-первых, не дворянин, а, во-вторых, воин. Воину извиниться перед незнакомыми дворянчиками на глухой дороге всего лишь обычный маневр совершить. Вроде тактического отступления. Зато, расставшись с месячным жалованием - сорока пятью ящерками - в следующий раз этот первый меч баронства сорок пять раз подумает, стоит ли пренебрежительно отзываться о людях, которых сам не видел?
- Но ведь платил Леокарт...
- Он не платил. Он дал в долг! Для баронского сынка это, конечно, не слишком большие деньги и он может не стребовать их со своего наставника, но, думаю, тот сам из гордости не унизится до подачки. Хоть прижимист и бережлив, по-моему, даже чрезмерно. Обратил внимание на его амуницию? Все добротное, но латанное-перелатанное. Жалование почти вдвое больше, чем у рядового гвардейца, а одет хуже всех.