Замерзшие пруды, сугробы снега, грязные слякотные аллеи, голые ветки деревьев.
Кевин остановился возле статуи, облепленной голубями, и наблюдал, как они что-то клевали у нее на плечах.
Но вдруг статуя повернулась, и Кевин увидел угрюмое сморщенное женское лицо с плотно поджатыми губами.
— Боже мой! — заорал он и бросился бежать.
Убедившись, что за ним никто не гонится, он остановился, чтобы отдышаться.
Перед ним стояла могущественная статуя генерала Ли, героя гражданской войны XIX века, гордо восседавшего на лошади. Одной рукой он указывал на гостиницу «Плаза», солидно возвышающуюся среди окружающего пейзажа.
«Гостиница „Плаза“ — самое незабываемое впечатление от Нью-Йорка», — Кевин включил магнитофон.
Величественное здание с белыми колоннами, этажей так в тридцать, действительно производило впечатление.
* * *
Марвин и Гарри подходили к гостинице со стороны Шестьдесят шестой улицы. Они решили поживиться в этом соблазнительном местечке, куда стекались богатые кошельки со всего света.
Кевин плелся по Двадцать пятой авеню. За день он здорово устал и был совсем не прочь отдохнуть, раскинувшись на мягкой кровати в одном из наиболее комфортабельных номеров «Плазы».
На пересечении двух этих улиц они столкнулись. Но Кевин, нечаянно коснувшись плечом какого-то вонючего толстяка, не думал поднимать голову. Его мысли были направлены на гостиницу. Он прикидывал, как ему пролезть туда. Ведь детей одних не пускали в такие заведения. В уме созревал грандиозный план. И он не обратил никакого внимания на своих давних знакомых.
Зато зрительная память Гарри Томсона оказалась на высоте. Да разве он мог забыть вреднющего маленького негодяя, засадившего их за решетку! На его лысине и ладонях до сих пор остались следы ожогов.
А как долго болели бока тогда, после трюков на ледяном крыльце и веревке. Он никогда не забудет подленькую физиономию надругавшегося над ними молокососа.
Гарри остановился и внимательно посмотрел вслед мальчишке, показавшемуся ему знакомым.
— В чем дело? — спросил Марвин.
— Нет. Ничего. Так просто, показалось вроде…
Гарри вспомнил, что это Нью-Йорк. А этот слюнтяй никак не мог здесь оказаться. Наверняка водит сейчас хороводы у елки со своими братиками и сестричками в тихом особняке на Линкольн-стрит.
* * *
Марвин нечаянно натолкнулся на высокую блондинку в норковом манто, прилепившись рукой к ее сумочке. Светскую даму просто передернуло от приставаний грязного типа. Она пробовала вырвать свою сумочку, а Марвин — отодрать свою руку.
Наконец рука отклеилась от привлекательной вещицы, и блондинка, размахнувшись, влепила негодяю хорошенькую пощечину, от которой у ослабевшего за последние дни Марвина посыпались искры из глаз.