— Попробуй отрезаться. Если получится, беги со всех сил, а я попробую их задержать.
— Нет, Макс.
— Да! Какого черта, кончай эти детские штучки. Ты и так уже наделала достаточно дел.
— Да, Макс.
Она взяла нож и попыталась перерезать странную веревку в районе своей лодыжки. Кентавры и не пробовали ей помешать, только смотрели с тем же слегка удивленным видом. Было похоже, что они в жизни не видели ножа, не имели ни малейшего представления о том, что это такое. Через некоторое время Элли бросила свои попытки.
— Никакого толку, Макс. Это все равно что резать сталь.
— Чего это, у меня же этот нож всегда как бритва. Дай-ка я попробую.
Максу повезло не больше. Прекратить попытки его заставило в конце концов то, что стадо двинулось — или иди, или тебя потащат. Он сумел закрыть нож, прыгая на одной ноге, чтобы не упасть. Группа сначала пошла тихим шагом, затем вожак протрубил, и кентавры пошли рысью, совсем как доисторическая кавалерия.
Элли сразу же споткнулась, и ее потащило. Макс сел, сумел ухватиться за свой поводок и висел на нем, крича:
— Эй, вы! Остановитесь!
Кентавр, привязавший их, остановился и оглянулся на них с почти что извиняющимся выражением лица.
— Слушай, дурак, — сказал Макс. — Мы не можем так быстро. Мы же, в конце концов, не лошади. Говоря это, он одновременно помог Элли подняться на ноги. — Тебе нигде не больно?
— Вроде нет. — Она сморгнула с глаз слезы. — А вот если я смогу добраться до этого придурочного травяного мешка, ему-то уж будет больно, и очень.
— Ты ободрала руку.
— От этого я не помру. Ты только скажи им, чтобы они помедленнее, скажешь?
Увидев, что они опять встали на ноги, чудовище сразу же рвануло рысью. И сразу же они снова оказались на земле. Макс пытался зацепиться за что-нибудь, чтобы остановить кентавра. На этот раз вожак прискакал к ним, оставив стадо, и поговорил с их конвоиром. Макс принял участие в беседе, страстностью речей своих компенсируя пробелы в знании языка.
Возможно, он и вправду сумел им что-то объяснить; в дальнейшем конвоир перешел на быструю ходьбу, дав стаду далеко обогнать их. Еще один кентавр отстал и являл собой арьергард. Один из живых пузырей, которые все это время парили над стадом, тоже отстал и парил теперь над пленниками.
Скорость движения была терпимой, но на пределе — нечто среднее между быстрой ходьбой и бегом трусцой.
Путь пролегал поперек широкой, открытой долины, поросшей густой, достигавшей колена травой. Трава эта несколько спасала Макса и Элли, так как тащивший их кентавр придерживался, видимо, мнения, что одно-два падения на несколько сотен ярдов пути как раз и обеспечивают максимальную эффективность. Он ни разу не выказал нетерпения, всегда сразу останавливался и давал им подняться, но всегда сразу же снова пускался в путь шагом, чересчур быстрым для людей. Макс и Элли быстро перестали переговариваться, горла у них пересохли и горели от отчаянных стараний не отставать. По дну долины петлял ручеек, кентавр с легкостью перепрыгнул его. Людям пришлось переходить вброд. Элли остановилась посреди потока, нагнулась и начала из него пить.