Камешки стали автоматическими кораблями, клочки ткани, привязанные к шишкам, помогали различать, где черные, а где белые и где какая фигура. К середине второй половины дня все было готово. А к тому времени, как наступившая темнота вынудила их бросить это занятие, Макс с Элли все еще играли первую партию. Когда они ложились спать, Макс сказал:
— Пожалуй, я лучше сегодня не буду держать тебя за руку. Так можно в темноте посшибать все фигуры.
— Я не засну без этого — я буду бояться. Да и все равно эта горилла все перевернула на одной из досок, когда меняла воду.
— Это не страшно, я помню, как там все стояло.
— А в таком случае ты сможешь вспомнить и где стоят остальные. Дай руку.
Он пошарил в темноте и нащупал ее пальцы.
— Спокойной ночи, Макс. Спи крепко.
— Спокойной ночи, Элли.
С этого времени они играли от рассвета до заката. Их владелец пришел однажды во время игры, с час понаблюдал за ними и удалился, не профыркав ни слова. Однажды, когда Элли сумела свести партию вничью, Макс сказал:
— Знаешь, Элли, а ты жутко хорошо играешь в эту игру — для девушки.
— Преогромнейшее тебе спасибо.
— Да нет, я же серьезно. Я думаю, что женщины, вероятно, такие же разумные, как и мужчины, но только вот большинство из них никак этого не проявляет. Вероятно, это потому, что такого от них и не требуется. Если девушка хорошенькая, ей совсем и не обязательно думать. Конечно, если она не может полностью положиться на свою внешность, тогда — ну, возьмем вот для примера хоть тебя. Если ты…
— О! Так значит, мистер Джонс, я уродина!
— Да подожди ты секунду. Я же этого не говорил. Давай предположим, что ты прекраснейшая из женщин со времен Елены Троянской. В таком случае ты… — Тут Макс обнаружил, что разговаривает с ее спиной. Элли отвернулась от него, обхватила руками колени и полностью его игнорировала.
Он вытянулся изо всех сил, насколько позволял ему поводок, и сумел дотронуться до ее плеча.
— Элли?
Она стряхнула его руку.
— Держись-ка чуть подальше от меня. От тебя воняет, как от старого козла.
— Ну, — рассудительно проговорил Макс, — ты ведь тоже не лилия. И давно не мылась.
— Я прекрасно это знаю, — почти крикнула она и начала всхлипывать. — И мне от этого противно. Мне это совершенно отвратительно. Я выгляжу жутко.
— Нет, для меня ты не выглядишь жутко.
Она повернула к нему очень грязное и все мокрое от слез лицо.
— Врешь ты все.
— Ничего такого страшного, с чем бы не справились вода и кусок мыла.
— Если бы только они у меня были. — Элли посмотрела на него. — Вы и сами не в наилучшей форме, мистер Джонс. Вам крайне необходимо подстричься, а то, какими клочками растет у вас борода, — это просто ужас.