Миссис Дайглер находила прекрасным, что он получил ранг офицера. Кроме того, это так чудесно, иметь за столом побольше молодежи. Она была значительно старше Макса, но еще достаточно молода, чтобы быть привлекательной и понимать это. На ней было больше драгоценностей, чем Макс видел за всю свою жизнь, а волосы ее были скреплены лаком в сложную конструкцию высотой с фут и сплошь усеянную жемчугом. Всей своей дорогой и безукоризненной отделкой она напоминала какой-то точный механизм. Макс чувствовал себя в ее обществе крайне неловко.
Но это была еще малая неловкость по сравнению с тем, что предстояло. Миссис Дайглер извлекла откуда-то из своего декольте платочек, легкий, как дуновение ветра, смочила его и сказала:
— Не двигайтесь, Джонс. — Потом она потерла его щеку. — Поверните слегка голову. — Покраснев от смущения, Макс сделал, как было сказано.
— Вот, ну так-то будет лучше, — возгласила миссис Дайглер. — Мамочка навела порядок. — Она отвернулась от него и сказала: — А вы не думаете, мистер Компаньон, что наука, со всеми этими чудесами, которые она творит в наше время, дойдет когда-нибудь до создания несмываемой губной помады?
— Прекрати это, Мэгги, — прервал ее супруг. — Не обращайте на нее внимания, мистер Джонс. У нее в характере есть немного садизма. Самая малость — размером с нее саму.
— Джордж, ты еще об этом пожалеешь. Ну так что вы скажете, механик?
Старший механик слегка промокнул губы белоснежной салфеткой.
— Думаю, ее могли бы уже изобрести — вот только на нее не будет спроса. Женщины любят оставлять метки на мужчинах, хотя бы даже временные.
— Какая ерунда!
— Этот мир принадлежит женщинам, мадам!
Миссис Дайглер оставила механика и снова повернулась к Максу:
— Элдрет просто прелесть, не правда ли? Очевидно, вы знали ее «на берегу», как выражается мистер Компаньон?
— Нет, мадам.
— А каким же тогда образом? Я хотела сказать, что тут, на корабле, возможностей не так уж много. Или они все-таки есть?
— Мэгги, да прекрати же ты его изводить. Дай человеку спокойно поесть.
Зато с миссис Вебербаур, сидевшей по другую сторону от Макса, было настолько же легко и спокойно, насколько с миссис Дайглер — трудно. Убаюканный ее материнской теплотой, Макс сумел даже приступить к еде. Тут он заметил, что остальные присутствующие держат вилку совсем не так, как он, и попытался взять ее так же. Ничего, кроме конфуза, из этого не вышло; кроме того, Макс вдруг увидел свои неаккуратные ногти. От всего этого ему очень захотелось спрятаться под стол. Проглотил он не более трех сотен калорий, в основном — в виде хлеба и масла.