Я кинул его ещё раз. Очевидно, он умел драться, конечно — и всё-таки не успевал защититься или атаковать. Когда я побросал его ещё пару раз, Гришка растянулся на соломе и поднял руки:
— Всё, пас. Тебе только в мусорне работать, один малины грёб бы… У тебя папахен не мусор?
— Нет, — усмехнулся я. И увидел, что поднялся Колька:
— А со мной?..
…Короче, я расшевелился сам и расшевелил остальных, даже Сашку, хотя, если честно, этого делать не собирался. Младшие и девчонки прекратили свои игры и смотрели на нас, как на стадионе. Дольше всего мне пришлось возиться с Колькой. Тошка и Савка дрались по-деревенски, нанося размашистые удары кулаками и совершенно не умели бороться. Примерно так же дрался и Сашка, хотя он, кажется, знал кое-какие броски и захваты. А Колька вдруг оказался опасным соперником, и я поинтересовался, когда мы отдыхали на соломе:
— Ты борьбой занимался, что ли?
— Французской борьбой и французским боксом[24], — ответил он. — Сосед учил, товарищ Лепелье. Он был коминтерновец…[25] — и Колька вдруг из сидячего положения лёгким взмахом ноги достал стенку у себя над головой.
Общая разминка нас как-то сблизила, и я неожиданно для самого себя сказал:
— Послушайте, нас ведь так будут возить до скончанья века. Надо бежать.
— Малышей убьют, — напомнил Сашка.
— Значит, надо бежать всем, — отрезал я.
На меня уставились со смесью интереса и раздражения. В щелях мелькал весенний лес. Ветерок крутил на полу солому и пыль. Младшие, увидев, что представление кончилось, снова вернулись к своим делам.
— Слушай, — наконец сказал Колька, — ты не думай, что ты один такой умный и хочешь на свободу… Мы тут все головы себе сломали…
— Ага, — радостно перебил его я, — так вы меня не считаете провокатором?!
— А смысл? — это спросил Сашка, пожав плечами. — Нахрена им нас подбивать на побег? Тем более, что отсюда и сбежать невозможно.
— Сортирная дырка, — быстро сказал я.
— Тридцать сантиметров в диаметре, — фыркнул Колька.
— Расширить, — подал я идею. — А, да… Она железкой оббита…
— Во-во, — кивнул Сашка.
— А вы вообще пол проверяли? — настаивал я. — Может, где-то можно доски расшатать…
— Смысл? — коротко спросил Колька. — Мы бы ещё смогли на рельсы спуститься на ходу. А младшие сразу под колёса полетят. А если на остановке — то кругом эти гады.
Я заткнулся. Да, теперь я понимал, почему ребята моего возраста в моём времени часто не убегают, когда есть возможность, от разных там террористов и прочее. Не от трусости. Почти всегда рядом младшие… Мне они, например, никто. Но я уже чувствовал, что не смогу их бросить, зная, что за мой побег их убьют.