— Слушай! — вдруг перебил мысли Бэрба Дар. — Я по поводу этого Харона прочту тебе свой собственный перевод одной средневековой баллады.
— Средневековой!? — удивился Бэрб. — По поводу Харона!?
— Да, средневековой! — улыбнувшись, ответил Дар. — Нет, конечно, не прямо о Хароне там написано, но мне думается, что такое вполне мог бы написать какой-нибудь плутонянин «под луною» Харона.
«Плутонянин» — Бэрб покосился на Дара и взглянул наверх. Черный круг все так же мрачно смотрел на них. Дар немного отступил назад, широко расставил ноги и поднял глаза к этому черному кругу на небосводе. В его взгляде сверкнул вызов.
Извечный бой, жестокий бой На поле битвы мирозданья, Сомкнувшись в схватке роковой, Ведут могучие созданья.
Тепло и Холод, Жизнь и Небыль, Добро и Зло, Рассвет и Тьма Сошлись однажды в битве давней, И нет ей в вечности конца.
Но бестелесных исполинов Пусты движения в руках, Удары резкие бессильны В бесплотных, призрачных боях.
И потому малые твари За них сражения вершат. За них на поле страшной брани Простые смертные стоят.
Страсть, кровь, потери и страданья Кипят на крохотных полях. Где битвы — мелкие метанья, Победы — жалкая возня.
Но нет у грозных великанов Ни рук других, других сердец. Они бессильны долгой битве Иначе подвести конец.
И в малых, крохотных батальях Пылают смертные сердца, То бьются в схватке вековечной Добро и Зло, Рассвет и Тьма.
Мой друг! Не доверяй наветам О жизни мелкой суете, О тщете благих устремлений, О преходящей маете.
И в самых маленьких успехах — Добра и Света твердый ход. Твой малый путь по жизни этой — Ступенькой новой Правды всход.
А позовет тебя рог боя За Справедливость встать в ряды, Знай: то Титаны неземные Скрестили копия борьбы.
Там, в малых, крохотных батальях Горят великие сердца! То бьются в схватке вековечной Добро и Зло, Рассвет и Тьма.
Дар остановился, продолжая смотреть на Харон, а Бэрб вдруг почувствовал приступ сильной боли, той самой, которая приходила к нему во снах. Но на этот раз боль неведомым образом исходила от черного диска на небосводе. Тот будто навалился на него всей своей тяжестью, дохнув чернотой, точно такой же, как во сне из каменного века. На миг Бэрбу почудился обращенный на него из этой черноты знакомый по снам пристальный взгляд. Невидимый Дух ночи опять схватил его своими клыками.
Но продолжалось это секунды. И прежде чем Дар оторвал свой взгляд от неба и взглянул на Бэрба, боль успела пройти.
Дар посмотрел на Бэрба, и его лицо вытянулось в изумлении.
— Ну, нельзя же быть таким хмурым постоянно! — вдруг резко вскрикнул он. — Бэрб, встряхнись когда-нибудь! Ведь в твоей жизни все складывается прекрасно!