По существу, у Маркуса никогда не было девушки: он был слишком поглощен своими исследованиями и слишком робок, чтобы активно ухаживать за женщинами, и половая свобода, царившая в Лондоне семидесятых годов, наводила на него страх. До Афин сексуальная революция еще не докатилась. В первый же месяц жизни в городе, увидев Софию в стайке других студенток, Маркус сразу понял, что встретил самую красивую девушку на земле. И хотя ее нельзя было назвать замкнутой, она казалась англичанину недоступной, как богиня, – тем большим было его удивление, когда она согласилась встретиться с ним.
Несколько недель спустя они уже были неразлучны, а когда Маркусу настало время возвращаться в Англию, то София решила бросить университет, чтобы поехать с ним.
– Меня некому останавливать, – как-то заявила она Маркусу. – Я сирота.
– Да ты что?! Мне это даже в голову не приходило… – пробормотал тот.
– Правда. Меня воспитывали тетя и дядя, но они живут на Крите. Я знаю, они не будут возражать против моего переезда в Лондон.
София не стала подробно рассказывать о своем детстве, а Маркус и не настаивал. Правда, он настаивал на другом: им следует пожениться. София была совсем не против: она успела полюбить этого мужчину всем сердцем и знала, что он никогда не причинит ей зла.
В морозное февральское утро они зарегистрировали свой брак в отделе 3АГСа, расположенном в южной части Лондона. За несколько недель до этого Марии с Николаосом пришла открытка с неформальным приглашением на свадьбу. Эта открытка сразу заняла свое место на каминной полке в их доме. Супругам представилась возможность увидеться с Софией впервые после ее отъезда в университет. Со временем острая боль разлуки, которая так долго отравляла им жизнь, постепенно притупилась и ослабела: человек привыкает ко всему, даже к самому плохому. И Мария, и Кирицис ждали свадьбу со смешанным чувством волнения и опасения.
Маркус понравился им обоим с первого взгляда. Этот мужчина олицетворял собой все, о чем могла мечтать такая девушка, как София, – он был добрым, надежным, нежно любил ее… Увидев Софию довольной и счастливой, приемные родители не могли не порадоваться за нее, хотя их и огорчала мысль, что она вряд ли когда-нибудь вернется на Крит. А еще Мария и Николаос получили немало удовольствия от английской свадьбы, пусть даже им недоставало свадебных обычаев и традиций, к которым они привыкли. Если не считать нескольких особых тостов, эта свадьба почти не отличалась от любой другой вечеринки. Но больше всего гостей с Крита удивило то, что невеста практически ничем не отличалась от гостей: на ней был самый обычный брючный костюм красного цвета. Мария, совсем не говорившая по-английски, была представлена остальным гостям как тетя Софии, а Николаос, который владел английским почти безукоризненно, как ее дядя. Все время пребывания в Англии они неизменно держались вместе: Кирицис исполнял при жене обязанности переводчика.