— Зачем об этом говорить, — убитым голосом выдавил он, — если со мной что-то не так, кому какое до этого дело… Я не мешаю никому жить, и никому нет дела до меня.
Было в его словах столько отчаяния, столько разочарования, что Риану стало просто физически больно.
— В нашей жизни… любовь это редкость, даже во времена более благословенные и мирные было так. Нас всегда связывали иные узы и иные страсти… — печально молвил он.
Альв хотел было положить руку на плечо сородича, но удержал ладонь в воздухе. Прикосновение — это слабое утешение, да и не утешение вовсе. Вместо этого он сказал:
— Я уверен, что это касается и людей. Немного иначе, разумеется. Я долго наблюдал за ними, думал, они знают какой-то секрет, или чувствуют больше, чем мы. Но это не так. — От непривычно долгой речи у него перехватило дыхание, но Риан продолжил. — Зачастую в их жизнях вообще нет любви. Есть похоть, страсть, жажда избежать одиночества, есть много чувств, которые сгорают жарким огнем, сжигающим подчас все вокруг. Но любовь, настоящая и истинная, очень большая редкость, и если случается что-то подобное, то даже их короткая память хранит воспоминание долгие века. Они слагают песни о великой любви, но сами, как правило, предпочитают полету души теплый очаг, сытный обед, надежные руки и плодовитое чрево.
— Я слышал их песни, — поморщился Гилд, — по-моему, они не очень…
— Дело не в песнях. В крайнем случае, они придумают себе красивую сказку, чтобы раскрасить свое существование, лишенное красоты и гармонии. Они живут одним днем, и возможно это их счастье и единственно возможный способ жизни.
— Мы с ними очень разные, я даже описать не могу, насколько.
Риан сидел рядом в кромешной тьме, но им не нужен был свет, чтобы увидеть в глазах друг друга искру понимания.
— Мы просто устроены иначе. Мы не можем найти замену истинному, и не можем придумать себе радость, а уж тем более любовь.
Глубокая и неподдельная печаль плескалась в светлых глазах Риана. Бывают такие моменты, когда приоткрываются потайные дверцы души, когда она находит кого-то близкого себе, и стремится к сближению.
— В юности я знал девушку из нашего народа. Мы понимали друг друга без слов, мы думали одинаково и чувствовали одинаково, мы были почти единым целым. И если бы ко всему этому мы еще и желали друг друга…м… как мужчина и женщина, то обязательно бы поженились. Но этого не было между нами. Никогда. Такого не было более ни с кем, даже с Лорилин. Мы все стремимся именно к такому, и не согласны на меньшее. Вот откуда твоя печаль, а вовсе не о того, что с тобой что-то не так.