канонического фольклора. Канонический тоже изучить не успела. Троечница или второгодница? Но красива, чертовка, до остолбенения.
Насчет кофе и коньяка она управилась мигом — линии доставки здесь действовали не хуже, чем в Замке. Вышла в коридор и тут же вернулась с запрошенным. Отказывать гостю в просьбах инструкции наверняка запрещали, и все же она спросила, по доброте душевной:
— Стакан — не много ли будет?
— Как будто я его пить собираюсь, — перешел я на жесткий и совершенно трезвый тон. — Присядь-ка вот сюда. — Я указал на край кровати, перед столиком, куда она поставила мельхиоровый поднос. — Выпей сама. — И протянул ей хрустальный стакан с коньяком.
— Да что вы, Андрей Дмитриевич? — Это сработала предыдущая программа. Повинуясь следующей, она сделала два неуверенных глотка. Я сунул ей в руку чашку действительно хорошо заваренной «робусты».
Ее светло-каштановые прямые волосы до плеч, спереди падающие на лоб, почти закрывающие большие грустные глаза, вытянутые до середины ковра изящные, длинные, идеальных пропорций ножки должны были привести меня в должный настрой. Но зачем это Дайяне? Неужели действительно производственная практика для курсантки? Не шантажировать же она меня собралась? Ирине фотографии или видеозапись предъявить? Начальства надо мной нет, общественное мнение Югороссии таким образом возмутить тоже не удастся, личность я там давно уже неофициальная, широкими слоями населения практически забытая. Что еще? Попытаться выведать у меня в постели некие тайны? Глупость. Дайяна знает, что я не по зубам даже ей самой, куда там девчонке недоученной…
Конечно, не терзай меня сейчас изнутри огненные когти, я, наверное, не стал бы корчить из себя невинность. Что такого? Ирине я не изменял и не изменил бы. Всерьез. А слегка развлечься после смертного боя — ничуть не хуже, чем эротический фильм посмотреть. Или просто пофантазировать насчет чужой жены…
Уловив мой взгляд, Настя, будто бы смутившись, встала и отошла к окну. Сзади она смотрелась еще лучше.
Опять же, подобное в моей жизни уже было. Очень, очень давно. Девушка в облегающем костюме, ноги в золотистых чулках, туфельки на десятисантиметровых шпильках… Она, помнится, на вечеринке в чужой квартире, на пятнадцатом этаже дома на Котельнической, опершись о подоконник, выглянула в окно, чтобы полюбоваться Москвой с птичьего полета. Ей — огни ночного города, а мне приоткрылись кружевные оборочки трусиков и незагорелая кожа между ними и краями чулок. Ох, как это взволновало тогда!
Нет, у Анастасии ничего такого видно не было. Только натянувшаяся на тугих полушариях юбка и ноги, приоткрывшиеся чуть выше подколенных ямок.