Вопросы, с которыми читатели обращаются к Твардовскому вот уже около десяти лет, при всем многообразии оттенков и частностей, поэт сводит к трем основным:
1. Вымышленное или действительно существовавшее в жизни лицо Василий Тёркин?
2. Как была написана эта книга?
3. Почему нет продолжения книги о Тёркине в послевоенное время?…
«Случаи адресования писем не мне, автору, а Василию Тёркину — также свидетельство представления о том, что Тёркин — живое лицо»… Тем не менее, Василий Тёркин, каким он является в книге, по словам поэта, «лицо вымышленное от начала до конца, плод воображения, создание фантазии»… «Но дело в том, что задуман и вымышлен он не одним только мною,—добавляет поэт,— а многими людьми, в том числе литераторами, а больше всего не литераторами, и в значительной степени самими моими корреспондентами. Они активнейшим образом участвовали в создании «Тёркина», начиная с первой его главы и до завершения книги, и поныне продолжают развивать в различных видах и направлениях этот образ».
В первое время основным автором «Тёркина» был А. Щербаков, красноармейский поэт, давнишний работник редакции «На страже родины».
«Успех у читателя-красноармейца Тёркин имел больший, — замечает Твардовский, — чем все наши статьи, стихи и очерки, хотя тогда к этому успеху мы все относились несколько свысока, снисходительно».
Но уже летом и осенью сорокового года Твардовский стал жить «этим замыслом». Поэту очень помогли разговоры с фронтовиками: шофером Володей Артюхом, кузнецом-артиллеристом Григорием Пулькиным, танковым командиром Василием Архиповым, летчиком Михаилом Трусовым, военврачом Марком Рабиновичем.
«В 1943 году мне казалось, — пишет Твардовский, — что в соответствии с первоначальным замыслом история моего героя завершается и я поставил было точку». Это почувствовали читатели и стали забрасывать поэта письмами. Твардовский тут же приводит отрывки из таких писем:
«Очень огорчены вашим заключительным словом, после чего не трудно догадаться, что ваша поэма закончена, а война продолжается. Просим вас продолжать поэму, ибо Тёркин будет продолжать войну до победного конца.
Сержант Шершнев и красноармеец Соловьев».
«Уважаемый Александр (не знаю, как по отчеству), — писал боец Иван Андреев, — если вам потребуется материал, могу сделать услугу. Год на передовой линии фронта и семь боев кое-чему научили и кое-что дали мне».
«Я слышал на фронте рассказ бойца о Васе Тёркине, который в вашей поэме не читал, — сообщил П. В. Зорин из Вышнего Волочка, — может быть, он вас интересует?»
«Почему нашего «Василия Тёркина» ранило? — спрашивали меня в коллективном письме, — как он попал в госпиталь? Ведь он так удачно сшиб фашистский самолет и ранен не был. Что он — простудился и с насморком попал в госпиталь? — Так наш Тёркин не таковский парень. Так нехорошо. Не пишите так про Тёркина. Тёркин должен быть всегда с нами на передовой, веселым, находчивым, смелым и решительным малым…»