Всю прощупывает строго, —
Отморозил или нет?
Телогрейку сняв без страху,
Высоко задрав рубаху,
Прямо в печку хочет влезть..
— Не один ты, братец, здесь.
— Отслонитесь, хлопцы…
— Стой-ка!
— Вот те сталинская стройка!
— Будто фронт войны какой…
Воевал, а нынче строй…
— Власть народом не скупится.
— Всё же с фронтом не сравниться..
— Тот порядочек, ребятки…
— А ты думал. Вот чудак!..
— Лучше нет — чайку в достатке,
Хмель, он греет, да не так…
— Это чья же установка
Греться чаем? Вот и врешь…
— Дело знаешь, в обстановке…
— А еще кулеш хорош…
Опрокинутый истомой,
Тёркин дремлет на спине,
От беседы в стороне.
Дело ясное — не дома,
И не то, чтоб на войне.
— Пацанам и то известно:
Раз советский человек,
Значит строй! Отсюда — тесно,
Человеку нету места:
Стройка — всё: жена, невеста,
Дом родной на весь твой век.
А кого ты там оставил:
Мать, жену, семью, детей —
Это знает, братцы, Сталин, —
Стройки строй, а жить не смей.
— Что с того, что жить ты хочешь,
Что с того, что — человек?
— Власть, она сильна…
— Не очень!
— Не хватает силы рек…
— Помню — полк наш инженерный
Днепрострой рвал в сорок первом…
— Так всю жизнь: то строй, то рой,
Потом рви и снова строй.
Разговоры. Дым махорки.
Рассужденья. Мысли вслух.
— Где-то наш Василий Тёркин? —
Это слышит Тёркин вдруг.
Привстает, шурша соломой,
Что там дальше — подстеречь.
Никому он не знакомый,
А о нем как будто речь.
Но сквозь шум и гам веселый,
Что кипел вокруг огня,
Вдруг он слышит новый голос:
— Это кто там про меня?
— Про тебя?
Без оговорки
Тот опять:
— Само собой,
— Почему?
— Так я же Тёркин. —
Это слышит Тёркин мой.
Что-то странное творится,
Непонятное уму.
Повернулись тотчас лица
Молча к Тёркину. К тому.
Люди вроде оробели:
— Тёркин — лично?
— Я и есть.
— В самом деле?
— В самом деле.
— Хлопцы, хлопцы, Тёркин здесь!
— Не хотите ли махорки? —
Кто-то тянет свой кисет.
И не мой, а тот уж Тёркин
Говорит:
— Махорки? Нет.
Не курю.
А мой поближе,
Отгибает воротник,
Поглядел, а он-то рыжий —
Тёркин тот, его двойник.
Если б попросту махорки
Тёркин выкурил второй,
То не встрял бы, может, Тёркин,
Промолчал бы мой герой.
Не любил людей спесивых,
И, обиду затая,
Он сказал, вздохнув лениво:
— Врешь, приятель, Тёркин я…
Смех, волненье.
— Новый Тёркин!
— Братцы, двое…
— Вот беда…
— Как дойдет их до пятерки,
Разбуди меня тогда.
— Нет, брат, шутишь, — отвечает
Тёркин тот, поджав губу, —
Тёркин — я.
— Да кто их знает, —
Не написано на лбу.
Из кармана гимнастерки
Рыжий — книжку:
— Что ж я вам…
— Точно: Тёркин.,.
— Только Тёркин
Не Василий, а Иван.
Но, уже с насмешкой глядя,
Тот ответил моему:
— Ты пойми, что рифмы ради
Можно сделать и Фому.
Тёркин будто бы растерян,