«Но может, все еще образуется? Если спросят Николая, то он подтвердит… да еще тот монах на дороге, как его, Иезул, кажется», — в том, что он человечнее всех местных «человеков», Влад был уверен на сто процентов. Вот только вспоминалось предупреждение повитуха не распространяться о своем настоящем происхождении: «И что теперь? Если умалчивать, то его заподозрят во лжи, а если признаться, то вообще запалят, как свечу на Рождество — вот уж незадача!»
Сопровождаемый двумя монахами, пленник брел по невзрачному городу, почти не обращая внимания на серые здания с маленькими окнами-бойницами. Вскоре их путь завершился у ворот мрачной цитадели, единственным украшением которой была высокая колокольня.
Постучав кольцом в притвор ворот, монахи довольно долго ждали, а потом еще и разъясняли страже, кто такие и зачем пожаловали. Надо было признать, что фэйс-контроль у них был строгий. Попетляв по двору и тесным коридорам, они спустились в подвал, подсвечиваемый факелами «братьев». Там, еще погремев ключами у одной из небольших дверей, один из монахов впихнул пленника в открывшийся проем и ловко освободил его от пут.
Влад некоторое время стоял в почти полной темноте, растирая затекшие руки и пытаясь разглядеть, куда угодил. Вскоре это ему удалось — в тюремную камеру все же просачивалось немного света из маленького вентиляционного окошка, расположенного где-то под потолком.
Каменный лежак с перепрелой соломой и колодец для нечистот составляли все удобства этого помещения. Но пленнику было все равно — в любом случае это жилище, как впрочем и любое другое в этом мире, не могло сравниться с его апартаментами в реальном мире. Беспокоило другое: вдруг его оставят здесь на неизвестно долгое время? Хотя с такой любовью монахов к кострам, вряд ли жаркому дадут залежаться без употребления.
Влад уселся на лежанку и попытался просчитать возможные варианты развития событий. Самый худший — его могли сжечь уже сегодня. Это было страшновато, но умирать пленнику уже было привычно. Один раз его голову чуть не пробили, другой — прострелили грудь пистолетом. В обоих случаях он даже не успел толком почувствовать боли. С костром было несколько хуже, но смерть принципиально не отличалась от предыдущих, так что и раздумывать на эту тему смыла не было.
Другое дело, что могло бы с ним произойти после «смерти» на костре? Снова беседовать с тем незнакомцем в темноте? А потом опять возвращаться сюда? Или вообще затеряться в призрачных мирах? «Да уж, попробуй-ка выберись из этой «призрачной» тюрьмы!» — усмехнулся своим мыслям пленник. С сожалением он понял, что рассматривать варианты дальнейших действий в при таком раскладе было бесполезно.