Григорий приказал себе не вспоминать никакой чертовщины, пока не выберется наружу. Но это было легче сказать, чем сделать. Подземелье, в котором они оказались, представляло собой небольшую мрачную круглую комнатку с каменными стенами и тремя дверями, где едва поместились девять, нет уже восемь, человек. Несчастного Гюнтера оставили на лестнице умирать, несмотря на причитания фрейлин, – монгольское копье рассекло ему все внутренности и вышло из поясницы. Он был уже не жилец. А подземелье было точно таким, как и описывала Констанция. Если не считать затхлости воздуха и шороха потревоженных крыс. Значит, не соврал магистр. Да и зачем ему врать жене своего хозяина.
Забубенный прошелся вдоль дверей с факелом. Посмотрел на Констанцию.
– Какая же из них?
Жена императора пожала плечами. А Григорий походя отметил что в свете факела, даже в этих «обносках», Констанция была чудо как хороша. Ее волосы свободно ниспадали на плечи. А глаза горели каким-то демоническим огнем, словно она совсем не боялась подземелий. Механик даже чуточку озадачился, но, убрав факел от ее лица, успокоился. Никаких зеленых точек вместо глаз во тьме он не увидел.
Начать решил с левой двери. Григорий передал факел Иблио, а сам сосредоточился на замке. Но, едва он попытался вставить ключ другой острой стороной, как снаружи послышался страшный грохот – монголы выбили входную дверь и проникли в башню. Их подкованные сапоги застучали по каменной лестнице. К счастью никто не обратил внимания на маленькую дверку под ней. Пока. Надо спешить. Совсем скоро Каюк узнает, что королевы нет в замке. Ох, как он расстроится. И горе тому, кто подвернется под его горячую монгольскую руку.
Забубенный вставил ключ, но тот отказывался повернуться. Тогда механик перешел ко второй, покрытой плесенью, двери. Тот же результат. А в третью замочную скважину ключ отказался проникать вообще. Не подошел.
Механик растеряно посмотрел на Констанцию, затем на фрейлин, настороженно озиравшихся по сторонам и вздрагивавших при каждом шорохе. Девушки из прислуги держались спокойней, хотя им тоже не доставляло удовольствия лазать по мрачным подземельям и пугать крыс.
Григорий почесал голову. Подбодрил сам себя, – «Думай, механик, думай!». И вдруг придумал. Он перевернул ключ обратной стороной, и ключ вошел в замок. Щелчок. Дверь подалась. «Как все просто, – обрадовался механик, – такой же замок. Неужели немецким механикам лень было сделать что-нибудь позаковыристей для такого случая?». Но в душе он был рад, что так быстро разобрался с этой дверью, за которой начинался подземный ход. Как он думал.