Последовательно проделав то же самое со всеми колесами, он получил предположительный код замка: 2830 и установил все колеса в нужное положение. Ничего не произошло. Следовало еще нажать расположенную ниже защелку-ручку, и вот тогда-то, если прибор ошибся и он неправильно набрал код, наверняка включится вся охранная автоматика. Поэтому он не очень спешил с этим последним движением. Мерцание цифр в окошечке сигнализатора говорило о том, что вероятность ошибки очень велика.
Кленов снял браслет и совсем уж было решился нажать защелку, как вдруг ему в голову пришла мысль, что код может быть не цифровым, цифры могли обозначать порядок букв в алфавите, и тогда у него получится слово из четырех букв, причем не из всяких, а только из первых десяти, если ноль считать тоже. Кстати, непонятно, где его ставить, впереди или в конце алфавитного ряда? Наверное, все же впереди. Если все так, то у него получится: «Вига». Слово ему не понравилось своей неопределенностью. Если в замке действительно заложен буквенный код, он должен получиться осмысленным, легко запоминающимся, он в этом почти не сомневался, иначе буквенный набор получился бы совсем хаотичным.
Скорее всего анализатор ошибся в какой-то одной-единствен-ной букве. Он попробовал разные варианты, заменяя последовательно каждую из букв полученного набора. Созвучия вязли на зубах, какие-то «дика», «кига», «фига» — все это было не то, совсем не то... И вдруг, как выстрел, у него в ушах прозвучало слово «виза». «Виза» — древнее слово, обозначавшее право перейти границу.,. Больше он не раздумывал, лишь заменил в окошке третьего слева колеса тройку на семерку и сразу же, не давая себе времени опомниться, нажал защелку. Дверь сама поехала в сторону, словно только и ждала этого простого, завершающего все его мучительные манипуляции движения. Кленов сразу же ощутил встречный ток спертого воздуха. Внутреннее давление было выше, и не зря на входе установили двойную дверь. Кленов поспешно захлопнул ее за собой.
Он стоял у входа в огромный, длинный зал, совершенно пустой, если не считать небольшого стола слева от входа. Фронтальная стена, плохо освещенная, казалась непропорционально высокой, с нее спускались до самого пола серые драпировки, совершенно неуместные в этом просторном зале с высоким потолком и отсвечивающим драгоценным деревом паркетным полом, покрытым, правда, толстым слоем пыли. Из-за полного отсутствия мебели и этой, вековой пыли зал производил впечатление заброшенности.
Но не станут же прятать за такими дверьми с секретным засовом никому не нужный пустой зал... Что-то здесь должно быть или было — тут же поправил он себя, стараясь сдержать разочарование.