− Да как ты… − в гневе выдохнув, я вывернулась из объятий и с силой толкнула Ратмира в твердую грудь. Он послушно отступил на шаг, хотя мой разъяренный тычок вряд ли мог пошатнуть его.
− Это тебе за то, что ворвался в дом моих родителей и напугал меня до безумия! − пер-вое, что вертелось на языке, выпалила я, белея от злости. Улыбка мужчины стала удивленно отстраненной.
− Ясно, − только и ответил он, никак не останавливая меня, даже расставил руки, будто приглашая ударить еще раз.
Вспоминать о приличиях и строить хорошую мину при плохой игре, у меня не хватило сил. Я снова наскочила, с остервенением толкнув Ратмира:
− Это тебе за то, что от страха я надела браслет!
Улыбка погасла окончательно, глаза предупреждающе блеснули:
− Тебя никто не вынуждал надевать украшение, − сухо заметил мужчина, вернув обыч-ную бесстрастность.
− Чушь! − задохнулась я, удивляясь, почему еще не воплю во все горло, и с силой ткнув кулачком в его плечо, добавила сквозь сжатые зубы: − Давай, профессор, прочитай мне мораль! Ведь ничего умного ты от меня не ждешь!
Но он мудро промолчал.
Слабенький голосок трезвого рассудка зашептал, что в действительности корень всех случившихся несчастий прятался исключительно в моих собственных малахольности и пани-керстве.
Да и в странных будоражащих чувствах, которые, сам того не подозревая, в девичьей душе будил Ратмир, он не был повинен.
И я ударила опять, прошипев:
− Это тебе за то, что мне все еще смертельно страшно!
В смуглом лице Ратмира проявилась знакомая жесткость. Он резко перехватил мои за-пястья, не позволив замахнуться, и с силой прижал к себе, не давая даже дернуться. Перед гла-зами все смешалось, нос до боли тюкнулся о твердую грудь. Одна ладонь мужчины скользнула мне под рубашку и легла на взмокшей спине между лопатками, другая стиснула голову.
− Тихо! − прошептал он.
− Не нужно говорить мне 'тихо'! − прорычала я, извиваясь в безуспешной попытке вы-рваться. − Ты должен был просто попросить браслет! Ничего бы этого не случилось! Я бы не боялась сейчас!
− Тихо, Веда, − очень мягко повторил он мне в макушку, и на меня нахлынула слабость.
Над нами ослепительно вспыхнул крутившийся диск, словно хотел выжечь глаза, и, ос-тановившись, рухнул на траву. Наверное, если бы игрушка взорвалась, мы бы не заметили.
Подчиняясь глупому порыву, я покрепче прижалась к Ратмиру и обняла, позволяя руке проскользнуть под футболку. Пальчики смело исследовали горячую кожу, наслаждаясь каждым касанием, пока не дотронулись до обжигающего рубца магической печати, обезображивавшей спину мужчины.