Она отпустила руку Павека и тот вывалился обратно на свет. Дварф-кузнец посмотрел на него волком, когда он спросил дорогу к Неккинроду, но все-таки объяснил путь, когда он упомянул имя Джозы. Павеку пришлось пробираться через сердце эльфийского рынка, по улицам, на которых, казалось, была грязь и пыль столетий, по которым темплары никогда не ходили одни, пока наконец он не оказался напротив лавки аптекаря. Неккинрод оказался по меньшей мере также стар, как и Джоза, и от него сильно пахло дешевым рисовым вином. Он взял серебряную монету Павека в обмен на пакет Дыхание Рала, покрытый толстым слоем пыли.
Вторая в день неожиданная благотворительность: Неккинрод предложил воду из своей собственной цистерны для приготовленоя мази, и, представив себе, что он в такой же безопасности в сердце эльфийского квартала, как в любом другом месте, Павек принял воду.
Он попробовал языком несколько крошек желтого порошка. Они были невобразимо горькие и немедленно заморозили его язык. Как и ожидалось, пока он мазал локоть порошком, боль чуть не свела его с ума, но зато сустав немедленно одеревянел и потерял чувствительность.
— Это действует! Я уверен, все будет в порядке! — он вздохнул и позволил себе капельку надежды.
— Одного недостаточно. Совершенно недостаточно. Нужно еще четыре, — неожиданно уверенно сказал старый пьяный эльф, поднимая в верх четыре пальца.
Сердце Павека упало. На то, что осталось в кошельке Сасела, даже если добавить четыре монеты курьера, он не мог купить даже еще один пакет. — Как насчет кредита? Я заплачу, когда снова смогу работать.
Старый эльф только насмешливо улыбнулся, потом качаясь и пошатываясь направился к себе на склад. Навес лавки внезапно упал вниз, открыв грязно-красное небо. Павек внезапно осознал, что он провел на эльфийском рынке целый день, между Джозой и Неккинродом. Скоро зазвенит дворцовый колокол, сигнализируя, что пришло время закрывать ворота. А он еще не ел с утра, и весь Урик лежит между ним и кварталом трущоб, где его силуэт в лунном свете больше не пугает никого.
— Если я приду завтра с серебром, у тебя будут четыре пакета Дыхание Рала? Старые пакеты, такое как тот, который я только что купил.
Неккинрод громко закашлялся, держась руками за грудь. — Четыре раза по четыре, и все были уже стары, когда ты родился, — сказал он, прежде чем разразиться очередной порцией смеха.
Павек не стал ждать более точного ответа. Прежде чем уйти с эльфийского рынка, он купил ломоть хлеба. Это был хлеб рабов: больше песка, чем зерен, и песок хрустел у него на зубах, пока он жевал его. Ничего удивительного, что рабы остаются без зубов уже к тридцати годам — если, конечно, живут так долго.