— Что ж, неплохо, товарищи. Несмотря на рассеивание и невысокую кучность, все цели поражены. Думаю, отчет будет полностью положительным. Товарищ Костиков, товариш Королев, постарайтесь в кратчаишие сроки уменьшить показатели отклонения по дальности и фронту хотя бы втрое. Согласитесь, двести пятьдесят метров — это все-таки многовато. Сергей Павлович, я понимаю, что, учитывая недавние события, вам сейчас очень нелегко, но это необходимо сделать, и сделать быстро. Кроме того, руководство артуправления просит рассмотреть возможность создания пусковых установок с количеством направляющих не менее двадцати-тридцати, возможно, собранных в единый пакет на поворотной станине и гусеничном шасси. Серийной сборкой пусковых установок будет заниматься Воронежский завод имени Коминтерна, производство уже налажено, необходимые для первой партии колесные шасси поступили, так что поторопитесь, товарищи.
Москва, площадь Дзержинского, осень 1940 года
Сегодня у Крамарчука, чуть ли не впервые за последнее время, был выходной. Между прочим, вполне заслуженный. Напряженная работа, по большому счету, закончена, все, что мог, он изложил в письменной форме, изложил, руководствуясь отнюдь не принципом «бумага все стерпит». Проштудировал местный устав и несколько учебников по тактике и стратегии ведения сухопутной войны, припомнил собственное обучение и полученный за годы службы опыт. Ну и попытался в некотором роде объединить свое «попаданческое послезнание» с нынешней реальностью еще не свершившихся событий.
Насколько ему это удалось, подполковник не знал, но несколько раз его возили на встречу с членами недавно организованного ГКО и крупными военачальниками, среди которых он с радостью заметил и Захарова. Последний, похоже, тоже был искренне рад встрече с «земляком» и в перерыве заседания даже панибратски хлопнул по плечу: «Ну что, подполковник, теперь повоюем, ага?»?
Что именно он имел в виду, Юрии так и не понял — то ли некие неведомые ему изменения, происходящие в армии, то ли еще что, но было откровенно приятно . Вроде как старого знакомого встретил. А сколько у него тут знакомых, если подумать? Захаров, Берия, Качанов — и все. Ну, разве что Виткин с Терским да Скоропадько и та журналисточка, не к ночи будет помянута. Впрочем, трое последних его не интересовали, а вот с майором он бы встретился. Хотелось понять его странную реакцию в самолете по дороге сюда: и чего, спрашивается, взъелся? Служили вроде нормально, не дружили, конечно, но и конфликтов не было, пару раз даже водочку вместе потребляли. Товарищи чекисты накануне бока намяли? Да нет, вряд ли. Что ж тогда?