Такой махровой подляны от Сталина Юрий откровенно не ожидал! А что он может предложить? Какой из него на фиг стратег, да и не готовился он к такому варианту развития событий. Конечно, за эти четыре дня у него возникали мысли, как бы он повел себя на месте Жукова и какие предпринял действия, но все его попытки были на дилетантском в стратегическом плане уровне. Правда, приходила к нему одна авантюрная мысль... Попробовать? Эх, была не была.
— Прорываться к своим основным силам нет смысла, так как именно этого и ждет от нас противник. Наша армия в сложившейся ситуации обречена на поражение. Но глобальная задача состоит в том, чтобы максимально задержать главные силы врага, перемалывая его на дальних рубежах и тем самым предоставляя возможность отмобилизовать резервы и занять оборону основным силам на востоке. — Крамарчук перевел дыхание и продолжил: — Поэтому я предлагаю провести отвлекающий маневр в восточном направлении — обозначить прорыв наших войск на соединение с основными силами, а самим направить удар на запад, поскольку именно в этом направлении «синие» наступления уж никак не ожидают. Собственно, если я верно истолковал оперативную обстановку, противник вообще считает, что основные наши действия — это именно прорыв к своим или глубокая оборона. А на западном направлении находятся его тыловые соединения, склады и базы и, наконец, аэродромы. Знаете, есть такое выражение: «Самая лучшая ПВО — наши танки на аэродроме противника»?
Все устремления «синих» в данной ситуации направлены на восток и на фланговые удары по нашей группировке, именно туда они подтягивают свои резервы. Судя по данным разведки, на западном направлении у «синих» отсутствуют крупные силы; многие части находятся на рокадах в составе маршевых колонн и в данной ситуации не обладают в полной мере связью и взаимодействием со штабами. А если еще и помешать им в организации этой связи, то успех операции практически гарантирован. Как я говорил ранее, наша армия в любом случае обречена на уничтожение или пленение, так что этот неожиданный вариант станет наиболее неприятным для врага. Настолько неожиданным и неприятным, что это может переломить ход всего наступления. Это все, товарищ Сталин.
Как ни странно, на лицах военных Крамарчук не заметил никаких эмоций. Слушали его более чем внимательно, а кто-то из генералов даже делал в своем блокноте быстрые записи. Лишь Сталин стоял у окна и смотрел на затянутое тучами серое небо. Казалось, он вновь думает о чем-то своем, но это, конечно же, было не так. Вождь резко обернулся: