— Младший, — подсказал кардинал.
— А. Кхм. Да. Ну все равно — пожмите друг другу руки — и нам действительно пора.
Не отрываясь от подпиливания своих ухоженных ногтей, кронпринц походя проигнорировал Волка и снисходительно протянул руку только помрачневшему Ивану.
— Прощайте, — выдавил набычившийся царевич.
— Прощайте, — издевательски повторил Сержио, и с высокомерной ухмылкой впервые соблаговолил поднять на лукоморца глаза.
Их взгляды встретились — и вся гамма эмоций от узнавания до изумления, негодования, гнева и неприкрытой мстительной радости промелькнула на лицах обоих принцев в одно короткое мгновение.
— Так это был ты!!! — выдохнули они в один голос.
— Что случилось? — вторил им дуэт Шарлемань-Серый.
— Отец — это тот самый мерзавец, который напал на меня и моих друзей полторы недели назад! Он не принц! Он — подлый разбойник и грабитель! Стража!!!
— Но сын мой! Это еще ни о чем не значит! Может, ты оши… — не подумавши, начал было король, но внезапно его посетило озарение в лице кардинала и шепнуло, что если бы эти гости оказались и в самом деле преступниками, подлежащими аресту, а еще лучше — смертной казни, то можно было бы, как любит выражаться его величество, и рыбку съесть, и между двух стульев сесть, то есть…
— Схватить их!!! — самостоятельно нашел правильное решение Шарлемань.
— Немедленно арестовать!!!
— За покушение на жизнь наследника короны!!!
— В кандалы!!!
— В казематы!!!
— Хватайте их!!!..
— Держите их!!!
— Не упустите!!!
— Бей их, бей их, бей их!!!
— И незачем так орать.
Негромкий голос князя Ярославского в сочетании с остриями двух мечей у горл монаршей семьи произвел эффект разорвавшейся бомбы с холодной водой.
На ковре, на куче золота, корчился один гвардеец. Остальные трое уже не могли делать и этого.
— Извините, ваше величество, мы этого не хотели, — попросил прощения Иванушка, извлекая себя из-под груды неподвижных тел.
— Ей-Богу, не хотели.
— Да как ты… — захрипел Шарлемань.
В это время Маджента, решив, что если ему не уделяют внимания, значит, он этого не заслужил, что он человек не гордый, и что вообще тут в последнее время что-то стало очень шумно, бочком попятился к выходу в сад.
— Если поп убежит, я перережу глотку принцу, — между прочим сообщил Серый.
— Стоять! — взревел Шарлемань.
На лице первосвященника ясно отразилась мысль, что попытаться бежать стоит хотя бы только ради этого, но, еще раз кинув взгляд на малиновое лицо своего монарха, Маджента благоразумно передумал.
— Ты, быдло, ты не смеешь…
— А за «быдла» ответишь, — многозначительно произнес Волк, чуть усиливая нажим клинка. Возражения сразу иссякли.