— Ну и погодка нынче, ну и работенка… — ворчал один.
Другой на него шикнул. Хлопнув по животу, указал пальцем на издалека примеченный силуэт, белеющий возле березки.
— Вон она, русалка заказанная! — свистящим шепотом сказал он.
— Какая-то она не такая, — прищурившись, усомнился напарник. — Страшная больно…
— А ты, что ли, на ней жениться собрался? Чего тогда рассуждаешь? Тебе не за рассуждения деньги дадены. Сказали похитить — будем хитить! А уж какая девица, да на что им такая снадобилась — не нашего ума дело, это пускай поутру господа сами разбираются…
Когда вдруг сзади кто-то набросил на голову мешок и скрутил руки, Артур Генрихович заорал что было сил, сам поразившись своему пронзительному голосу.
Светят звезды высоко,
Упырю не спится.
Пойдет к девкам на село
Кровушки напиться.
Глаша вбежала в часовню. Подхватив с пола из груды хлама обломок доски, приперла дверь. Кажется, Винченце говорил, охотники не могут сюда войти? Если это неправда, она пропала. Троих она приметила по дороге, а с четвертым только что едва не столкнулась лицом к лицу. Как только сумела убежать, сама не поняла…
Дождь приутих. Из-за туч проглянул краешек луны. В узкие оконца пролились скупые бледные лучи, в синеватых косых полосах заплясали искорки поднятой ею пыли. Над головой, под самой крышей, спросонья чирикнул воробей.
Глаша перевела дух. И замерла на полувдохе, широко распахнув глаза.
У дальней стены, за кучей сваленных в угол деревяшек, завозилось что-то большое, черное, сипло простонало.
От этого стона у Глаши волосы поднялись дыбом. Она попятилась, прижалась спиной к косяку. Медведь? Охотник? Оборотень…
Взгляд сверкнул из черноты кровавым блеском. Человек-волк поднялся на задние лапы, став вдвое выше ее ростом. Хлестнул хвостом, обмахнув пыльные бревна стены.
Глаша, не смея отвести от чудища глаз, прикусила губу, чтоб не тряслась.
Волчица шагнула вперед, пошатнулась, упала на лапы.
— Глаша, помоги…
Девушка вздрогнула. Она не могла поверить — позвавший голос был грубым, рычащим, но она его узнала!
— Полина Кондратьевна? — всхлипнула она. — Что же вы с собой сделали?..
— Там, снаружи, охотники… Их слишком много… Они пришли за мной… — отрывисто прохрипела волчица. — Я больше не могу убегать, я так устала…
— Полиночка Кондратьевна, миленькая! — кинулась к ней девушка, по щекам покатились соленые слезы. — Все еще можно исправить! Синьор Винченце знает способ, он вам поможет!
— Слишком поздно, — мотнула головой волчица, — Мне уже нет дороги назад. Я не смогу больше заставить себя жить по-прежнему, притворяться счастливой и довольной, стареть и ждать смерти. Я почувствовала вкус жизни — вкус крови. Ты не знаешь, как он приятен…