На каждой станции я проверяла телефон. Утром начала садиться батарея. Векс любил прокатиться в метро в это время. Час пик, раздраженные пассажиры... Приятный «завтрак» для него. Мне пора убираться. Я решила забрать машину и поездить по городу, пока телефон заряжается. По крайней мере в движении меня сложнее засечь.
Выехав на Бродвей, я наконец получила сообщение, но не от Ревэла и не от абонента, от которого я его ожидала. Мне написала Лолита. «Привет Элэй. Надеюсь, все о'кей. Говорила с Дерилом и Пепе, встречаюсь с ними утром, чтобы отдать деньги. Пепе сказал, что собирается в бар, мы не предупредили его вчера. Может, встретишься с ним до меня. Позвони, как проснешься и прочтешь смс».
У меня кровь застыла в жилах. Пепе собирается в бар! Я позвонила ему домой, и жена ответила, что он уже уехал. Сотового у Пепе не было.
Надо мчаться к «Логову». Никто не должен приближаться к этому месту. Бар опасен для жизни, как свалка ядовитых отходов. Любой разыскивающий меня демон начнет отсюда, а Векс уже дал понять, что станет мучить людей без колебаний, лишь бы заполучить мое согласие.
Отправившись к бару на машине, я рисковала надолго застрять в утренней пробке. На метро я проделала бы лишь половину пути. Поэтому я выбежала на Бродвей и помчалась на север. Попытки поймать такси оказались безуспешными: люди толпились в очереди, чтобы уехать.
Мне пришлось пробежать тридцать кварталов, но я не пожалела об этом, когда увидела наполовину поднятый металлический ставень «Логова». Пепе занимался уборкой.
Я поднырнула под ставень и прошла в бар. Старый добрый Пепе. Он отнес все стаканы в мойку, вытер все столы.
— Пепе, что ты тут делаешь? Лолита не сказала тебе, что бар закрыт?
Не прекращая махать шваброй, он неспешно улыбнулся:
— Я обязан убирать здесь. Оставлю помещение чистым для босса.
— Мы на него больше не работаем, — отрезала я. — К тому же здесь скоро камня на камне не оставят.
Кому есть дело до грязных стаканов!
— Мне, — Пепе посмотрел мне в глаза, — и было все десять лет. Я гордился тем, что делал. И знаю, ты тоже гордилась.
Прежде эти стены служили моим прибежищем, моим уютным логовом, где я была собой и обретала покой. Мысль о том, что с этим покончено, казалась невыносимой. Но десять лет я жила иллюзией.
— Пойдем отсюда, Пепе. Нам больше нельзя здесь находиться. — Я мягко отобрала у него швабру, и тогда он наконец понял, что его работа завершена.
А потом вдруг что-то ударилось о ставень, заставив нас подпрыгнуть на месте и зажать уши от оглушительного раскатистого звука. Удары посыпались дробью, я только помню, как лицо Пепе вытянулось в удивлении... И все поглотила тьма.