— Решите уже что-нибудь или отпустите меня, — пробубнил вдруг Пик, с трудом шевеля губами.
Я вытаращилась на него с изумлением. Пик умеет говорить?! Но наверное, он любил дразнить жертву, если уж разбирался в провокациях.
— Кто твой создатель? — спросила я. Никто ведь не заявлял на него своих прав.
Молчание так затянулось, что я уж решила, он никогда не ответит, сколько бы Рэм ни выкручивал ему руку
— Прекрати. — Мне было больно на это смотреть.
Но Пик вдруг выпалил:
— Лаш!
— Лаш? Но Дрэд сказал, она отдала отродье Крэйву. Это был их ритуал, и Дрэд просто взбесился, когда узнал.
— Может, Пик сбежал прежде, чем Крэйв к нему прикоснулся. Что произошло? — Рэм встряхнул очкарика.
— Говори!
Но тот не вымолвил больше ни слова. Теперь я понимала, почему он появился на свет таким. Он стал порождением извращенной связи Лаш. Интересно, кто вообще пустил слух, что она отдала новорожденного любовнику? Возможно, она поглотила его отродье, чтобы вызвать деление, но круг не замкнулся.
Казалось, жизнь Пика легла мне в ладонь хрупкой ореховой скорлупой. Да и жизнь ли то была...
Колено Рэма давило Пику в спину.
— Пойми, он обречен. Я все равно не отпущу его, даже если ты уйдешь. Он стольких убил, выцедил их силы до последней капли. А тебе нужно свежее ядро. Возьми его, умоляю. Я почувствовала, как растет во мне холодная, непоколебимая решимость. Что-то словно кричало: «Бери! Бери!»
Это был голос умирающего ядра в моем животе, вопль слабеющего сердца демона, перекрывающий какофонию человеческих терзаний. Я погибла, когда головорезы Маклби подстрелили меня. И воскресла. Ни одному человеку такое не под силу.
Я демон.
И если это значит, что я должна раз в двести лет убивать, чтобы выжить, то такова моя судьба. Мне казалось, это решение вызовет во мне приступ омерзения к самой себе, но вместо этого пришла вдруг всепоглощающая кристальная ясность: я могу выжить.
И убью Пика. Я радовалась этой честной недвусмысленности... Никакого самосуда. Просто возьму его ядро и использую, чтобы спасти себя.
Я опустилась на колени рядом с его головой, посмотрела на Рэма:
— Он закрылся.
— Соберись! — приказал Рэм и скинул защиту, позволяя зловещему гулу его знака наполнить все вокруг. Мощь его в сотни раз превосходила жалкую имитацию Мистифая.
Несмотря на недавнее деление, Рэм был полон сил, его резервы казались неисчерпаемыми. Это внушало благоговейный ужас.
Едва удержав равновесие и еле дыша, я перекатилась на пятки. Теперь эмоции Рэма звучали четче: тревога за меня, облегчение от моего согласия, растерянность из-за вихря собственных переживаний и бдительность, утомительная и неусыпная.