— Да, кто это? — спросила я, нажимая на кнопку домофона.
— Посыльный от Дага, — раздался в ответ хриплый голос.
— Сейчас спущусь.
Я уже переоделась: топ на бретельках, белая юбка в цветочек, красные вьетнамки. Дверь я оставила открытой на случай, если придется стремительно бежать назад. Шок могла очнуться и, ничего не соображая, «отведать» энергии Тео. Надеюсь, я услышу, если он начнет звать на помощь.
Эдди, курьер из соседней лавки, терпеливо ждал у входной двери с двумя коробками рогаликов. Я впустила его и провела в бар. Главный вход и окна еще были закрыты металлическими ставнями. Поэтому внутри царил полумрак, но мягкие пестрые пятна света, лившегося сквозь дальние окна, падали на бильярдный стол. Этого освещения было достаточно.
Эдди поставил коробки на барную стойку, как всегда неспешно болтая о погоде. Его родители переехали из Гватемалы, когда старший брат еще пешком под стол ходил, а сейчас Эдди был самым высоким в семье. О чем он не упускал случая с гордостью напомнить.
Он дважды внимательно пересчитал деньги. Из коробки для чаевых я, как всегда, достала пять долларов:
— Тебе и твоей семье.
— Благодарю вас, мисс Элэй. — Эдди и Ло были из тех немногих людей, которые произносили мое имя верно: Э-лэй вместо Эл-ли. — Увидимся на следующей неделе.
Рогалики мне доставляли каждые выходные: я подавала их бесплатно к «Кровавой Мэри». Чудаковатая традиция, существовавшая с первых дней моей работы в «Логове».
Эдди задержался, чтобы, по обыкновению, погладить Снежка. В отличие от Лолиты мой кот любил всех без разбору, исключая демонов, вторгавшихся в бар. Животное снисходительно одаривало своим вниманием и меня, если у него не было других кандидатур, но стоило мне погрузиться в хозяйственные дела или, скажем, вступить в спор с поставщиком, как тут же являлся Снежок и всем своим видом показывал, что пора его погладить. Я баловала его с радостью, потому что кошка, которую гладят именно тогда, когда ей хочется, и именно там, где ей хочется, излучает удовольствие, ни с чем не сравнимое по сладости.
Я проводила Эдди, положив руку ему на плечо и расхваливая тюльпаны, растущие на газоне на другой стороне улицы, на которые он просто обязан взглянуть. Солнечное сияние благодарности и предвкушения потекло в меня. Мой приятель обожал цветы.
В передней я нажала на кнопку, поднимая роллеты, и выпустила Эдди через главный вход. Утро вступало в свои права, проезжая часть наполнялась машинами, слышалась людская речь. Стайка воробьев взметнулась с тротуара, спрятавшись в кроне дерева, росшего напротив «Логова»: их спугнул Эдди, вернувшийся к своему грузовичку. Птицы клевали крошки, которыми он угостил их, подъехав к бару. Едва Эдди завел двигатель, воробьи спикировали обратно, на место прерванного пиршества. Крошечные, коричневые с пестринкой птахи повадками напоминали бродячих кошек, хозяйничающих в подворотнях.