— Ни за что. Ты потратишь на это вечность. И будешь заинтересованным лицом. Я ухожу.
— Сейчас? На дворе суббота!
Я посмотрела на Шок:
— Медлить нельзя.
Вошла молодая женщина с подобострастным лицом и что-то прошептала Ревэлу на ухо.
— Твой спутник вторгся в мою библиотеку.
— Ухожу. — Я поцеловала Шок в щеку и пожала ее Руку. — Заботься о ней.
— Обещаю.
Было в его голосе что-то, чего я не узнавала. Может, искренность?
Ревэл провел меня наверх, в библиотеку, просторное помещение, где за стеклянными панелями хранились истинные сокровища. Ки стоял у входа, а Тео расположился в одном из кожаных кресел, ожидая меня.
Даже беглый взгляд давал исчерпывающее представление о величине и значимости коллекции Ревэла. Я знала, что к своему увлечению он относится крайне серьезно, но понятия не имела о размерах его вложений во все эти манускрипты. Каждый раритет был помещен на отдельную витрину с индивидуальным климат-контролем. Одна древняя книга, написанная на тонком пергаменте, была раскрыта на интересной для меня странице.
Пробежав глазами по староанглийской буквенной вязи, я поняла, что речь идет о различных типах демонов.
Парки отвечают за судьбу.
Бесы наносят ущерб.
Суккубы порождают похоть.
Орды развя:швают конфликты.
Дьяволы искушают праведных.
Духи потворствуют колдовству.
Хранители сулят покой.
Классификация несла в себе зерно истины. Поскольку каждый демон питался определенной эмоцией, это неизбежно влекло прямое разделение по принципу действия. Демоны, жаждущие злости, такие как Пик, были ордами, они сеяли раздор. Ревэла с его вечными вечеринками можно было отнести к дьяволам, разжигавшим сладострастие. Шок и я могли считаться хранителями, потому что мы помогали людям. Сестра забирала физическую боль, а я улучшала душевное состояние.
Тео подошел ко мне, и я кивнула:
— Идем.
Но Ревэл остановил меня:
— Не убегай вот так, Элэй. Ты проголодалась, дорогая, я же вижу, а тебе понадобятся силы.
Он предлагал себя в качестве десерта! Наши ауры вспыхнули, едва он коснулся моей руки, разгораясь, как пламя. Алчные изумрудные завитки потянулись ко мне. Рот наполнился слюной от приторности. Я оттолкнула Ревэла, не заботясь о приличиях. Все тут же вернулось на круги своя. В глазах его отразилась сильная боль, но он, как никто другой, натренировался в жалостливом «щенячьем взгляде», и на эту приманку меня уже не поймать. К тому же я избегала его целых десять лет, так что у него не могло быть никаких иллюзий насчет меня.
Тео был заметно удивлен моей реакцией. Он решительно встал между нами, подхватив меня под руку: