Но Дрэду я кое-что готова показать. А завтра посмотрим, как он себя поведет: тогда и станет ясно, установлены тут камеры или нет. А потом я позвоню Майклу и спрошу, почему он утаил, что бар куплен Вексом.
Сев на диван, я прижалась спиной к бедрам Тео. Одну руку он завел за голову, а другая свободно свисала. Его лицо оставалось в тени.
Я коснулась его щеки. Он был так красив... Что только усложняло мою задачу.
Мое прикосновение разбудило его, и Тео медленно открыл глаза. У него перехватило дыхание при взгляде на то, что являл взору распахнутый халат. Пальцы мои пустились к его губам, потерлись о них мягко, но настойчиво. Тео пришлось отодвинуть голову, словно это было выше его сил. Ожидалось, что он обнимет меня и притянет к себе, как прежде. Но Тео только закрыл глаза, как будто запрещая себе даже прикасаться ко мне.
Нагнувшись, я поцеловала его. И он ответил так неистово, что поверг меня в шок. Наконец он сжал мою руку, посылая изумрудные волны страстного желания. У меня заныло в животе, и я стиснула бедра в сладком предвкушении. Его губы дарили истинное наслаждение. Мягкие, нежные поцелуи, словно обещание вечной преданности... Мы целовались так, как будто в мире больше ничего и никого не существовало.
Наконец я отодвинулась. Его пальцы все еще держали мою руку, но Тео не пытался притянуть меня ближе. Мы оба часто дышали. Я колебалась, медлила, предоставляя ему сделать первый шаг, и тогда оттолкнула бы, напустив обиженный вид, потом снова набросилась бы с ласками и вновь оттолкнула... Через пару часов таких «игр» он оказался бы вымотан и полностью разочарован.
Но, если честно, больше всего мне хотелось, чтобы он подмял меня под себя и взял без промедлений.
Прикусив губу, я заставила себя вспомнить, зачем все это затеяла. Бесчестно так поступать. Но он должен уйти.
Время идти ва-банк. Ладонь моя скользнула по его животу туда, где под джинсовой тканью набухал член. Тео напрягся еще сильнее. Расстегнув пуговицы, я освободила его плоть и, поглаживая ее, вытянулась рядом с Тео, глядя ему в лицо. Член двигался под моей рукой; он стал таким толстым, что я едва могла сомкнуть на нем пальцы. Каждое мое движение, каждое касание пальцев распаляло Тео все сильнее...
Он крепче вцепился в мое плечо, но хранил молчание и не делал ничего. Я мучила мужчину, который с радостью принимал все, что я давала, и не просил большего.
— Чего ты хочешь, Тео?
— Того, чего хочешь ты.
Мои глаза распахнулись шире.
— У меня чек на предъявителя.
— Ты никогда не решишься его обналичить.
Что правда, то правда. Я не привыкла брать от кого-либо все без остатка. Неужели Тео так хорошо разбирался в людях? Мы знакомы только день! Нет-нет, его нужно прогнать, не хватало еще, чтобы он в меня влюбился.