Дневник дилетанта (Гордеев) - страница 2

Запись 4.

Три дня в реанимации... Учит многому.

Запись 5.

Вечер трудного дня. Смотрю в окно - вижу лишь остатки дня и туман безмолвия над городом. Тишина - какой-то маньяк убил звуки. Он их медленно топтал на моих глазах, и кровь хлестала потоками, заливая тротуары, стены домов и прохожих, которые этого не замечали - не дано им видеть небесные силы своими серенькими душонками. Мне было больно видеть, как звуки открывали рты в безумном крике безысходности, страха за других и за мир теперь лишь тишина - упругая и давящая своей пустотой владеет моей ули цей, некогда жизнерадостной и наполненной музыкой жизни. Я застрелил маньяка - и мне стало лучше, позвал в гости звука, пожал ему лапу и он мне сказал, что бога нет. Я верю ему.

Запись 6.

- Эй, я, ты здесь? - Да, мой друг. - Поговорим?

УУПСС! Мой милый друг! Я ли это? Мыслишки черной тучей - а вдруг не я? Ха-ха-ха! Посмотри на себя! И на желтые кружочки на столе - стало лучше? Hет. Я сегодня ходил охотиться за счастьем - поймал ли, нет, но разговор был коротким - он рассказал мне, что такое жизнь. Знаешь, в чем смысл смерти? В ее необходимости, как двигателя жизненной энергии человека стремления успеть сделать все, что тебе предписано. А вот я в это не верю. Где мое расписание на завтрашний день, Мой Бог? А под окном все тот же день. Со страхом я раздвигаю шторы - словно включаю телевизор. Прости, я не хотел тебя испугать - просто посмотрел на мир. Десятый желтенький кружочек... Мир становится немного проще. Вся жизнь - в отсутсвии простых праздни ков души, а я бы хотел, чтобы все было не так.

Прости, мой друг, отныне - смерть со мною рядом, Любовь и страсть к тебе - вся моя жизнь: и здесь, и там...

Двадцать первый, двадцать второй, двадцать третий...