Когда на акации повесили учителя, а семья садовника, убитая горем, подавленная, сидела в хате, да и все село боялось выйти за порог, Курт привел карателей для расправы. Вместе с морозным воздухом в хату ворвался водочный перегар. Проволочная нагайка словно огнем обожгла Арсентия, из глаз посыпались искры. Тихон, провинившийся перед начальством, ожесточенно полосовал костлявое тело садовника, приговаривая:
- Будешь знать, как помогать партизанам!
С невестки сорвали платье, бросили на лавку, она сопротивлялась, приводя в ярость карателей. Яков Квочка, Панько Смык проволочной нагайкой хлестали невестку, рвали на куски тело - старались выслужиться перед ефрейтором.
Когда Тихон устал, Хведь Мачула размахнулся и полоснул по спине садовника. С каждым взмахом нагайки полицай напоминал садовнику про трех его сыновей-красноармейцев. Арсентий терпел мучительную кару с единой мысль: детки дорогие, соколики мои милые, отомстите за отца.
У ефрейтора левая рука перевязана - прошила партизанская пуля, зато вся лютость перелилась в правую руку, он с наслаждением полосовал женское тело...
Когда затихли стоны - невестка и садовник уже чуть дышали, а под лавкой натекла лужа крови, - каратели присели отдохнуть. Тут-то взгляд Курта и упал на кроватку, где в куче лохмотьев спал малыш. Ефрейтор осклабился. Адская мысль пришла ему в голову. Тихон сразу догадался, что задумал его начальник. Курт приказал положить дитя на видное место. Тихон перенес ребенка на стол. Разбуженный малыш водил испуганными глазенками по хате. Обожгла плеть, потемнел день. Кровавые полосы опоясали слабое тельце. Дитя зашлось криком со страху, захлебнулось, затихло навеки.
Заслышав детский плач, мать очнулась. Лучше бы ей не слышать его голоса, не приходить в себя. Попробовала подняться, броситься на мучителей. Обессилев, упала на пол, потеряла сознание. Курт стоял посреди хаты, скалил зубы.
Грузная фигура заполнила собой дверной проем, потянуло сивухой. Селивон осоловело поглядывал на изувеченного садовника, прикидывая, жилец ли он на этом свете. Изуродовано лицо, глаза заплыли, на исполосованном нагайкой теле не видно живого места.
- Здорово разукрасили, - заметил Селивон.
Садовник не то вздыхал, не то стонал - подавал признаки жизни. Староста забеспокоился: будет ли садовник пригоден для работы? Ведь на нем сад, огород. Почему, собственно, и помиловали, не вздернули рядом с учителем.
- Надо порядок навести в бригаде, весна на носу, - напоминает староста, лишь бы что-нибудь сказать.
Арсентия затошнило, изо рта побежала струйка крови, он закрыл глаза. Не хотел отвечать или не мог? Староста попытался привести садовника в сознание.