Добрую весть Марко принес, вот мать порадуется, как узнает, что не пропали наши труды, фермы в надежных руках, осели за Волгой, под присмотром пастуха Саввы... Он не раз выручал ферму из беды.
Марко скрыл, чтобы не расстраивать мать, что скот гнали под бомбами, что несколько удойных коров погибло, в том числе и Ромашка...
Столько событий произошло, что не знаешь, о чем и рассказывать.
...Глухими ночами Тихон с полицаями шатаются по селу, измываются над девчатами, устраивают засады, партизан высматривают, не придет ли кто за хлебом или рубаху сменить. Марку повезло: нет снега - не видно следов, да и полицаи сегодня ушли на хутор, мальчишки передали. Хватают голодающих на дорогах, тянут в управу, и там уже не теряются. Разбогатели на ворованном добре. Кому война, а кому корова дойна...
Словно ядовитые мухоморы после дождя, вылезали гитлеровские прислужники, до того сидевшие тишком, не поднимая головы, не подавали голоса, хитрили да лицемерили... А теперь вылезли на свет, сбросили маски - и шипят словно гадюки, злорадствуют.
Кто-кто, а Марко с Теклей на своей шкуре в том убедились.
Нескладный Селивон, будто оборотень какой, принял новое обличье, "политиком" стал, перед фашистами выслуживается, запугал село. В черном гитлеровском прислужнике проснулся лакей и палач.
Обдирает село. Старостиха Соломия с дочкой ублажают немецких начальников.
Санька выслеживает всюду тех, кто ругает новый порядок, и доносит ефрейтору Курту. Подсказывает полицаям, у кого что закопано, спрятано. У Текли тоже забрали дорогую память - золотую медаль, полученную в Москве на выставке.
Чем Марко мог утешить подругу? Где найти нужные для того слова? Не покажутся ли они ей неживыми? Не в силах помочь, он гладил теплую женскую, с набухшими жилами руку. Одно он твердо знает, что никогда врагу не видать Москвы.
...Дары земли - буйство красок и плодов - проплывали у Марка перед глазами. Гитлеровский сапог наступил на цветущую землю. Ненавистью к захватчику бьется каждая земная жилка.
Марко подавил охватившее его волнение... Сказал Текле, что Красная Армия под Москвой здорово намяла фашистам ребра, разгромила врага, перемолола танковые дивизии, разбила мощную его технику, самоходные пушки... Отбила наступление, отбросила врага. Нет, не видеть гитлеровцам Москвы, как своих ушей.
Молча слушала, нет, не слушала, а вбирала всем существом своим отрадные слова, долго еще они будут согревать ее в лихую минуту.
- Лопнула надежда на "блицкриг", - продолжает Марко, и Текля робко, будто школьница, спрашивает, что это значит.