- ...Шумахер шоколадом кормит собаку, а наши дети макухе рады!
Дальше уж некуда. Подобает ли старосте такое выслушивать? Разве не видно, куда тянет Родион? На лес наводит старосту.
- Топчут детей лошадьми, растлевают малолетних, разве это культура? продолжает Родион.
Лопнуло у старосты терпение, и он заговорил казенным голосом:
- Слушай, кум... потому хоть ты и кум мне... Тебе что, мало досталось? Отошла избитая рожа? Ты чью руку держишь? Ты знаешь, что немец под Москвой? Он там так бьет, что и "катюша" дыбом встает! На кого наговариваешь? Хочешь, чтобы я крутнул телефон в гестапу?
Родион вытаращил глаза на старосту. Теперь староста голыми руками его возьмет, может выдать, продать, на виселицу загнать. Только сейчас он понял, какую коварную игру затеял с ним староста, чтобы развязать ему язык. У Родиона от ярости дыхание перехватило:
- Ты что, грозить мне вздумал?
- Сам знаешь, теперь, чтобы расстрелять человека, особого разрешения не требуется...
Чего еще было ждать? На что надеяться? На милость старосты? Разве не видно, куда он клонит? Позовет Курта - и прощайся с белым светом!
Здоровенным кулачищем Родион расквасил одутловатую рожу старосты. Но с ног не сбил, тот устоял. Крепкий, словно колода.
Родион посмел поднять на него руку!
...Дотянуться до винтовки староста не успел. Родион дал два выстрела из нагана ему в спину, староста осел мешком на пол.
Вскинув на плечо Селивонову винтовку, Родион исчез в ночи.
Соломия голосила над мужем, а тот корчился в луже крови, стонал протяжно, утробно...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Никто лучше не залает, не завоет, не заскулит, чем Хведь Мачула. Не просто воет, а протяжно, с надрывом, жалобно тянет, повизгивает, а потом вдруг как зарычит, зальется, даже пена на губах выступит, - ну чистый Серко, да и только!
Панько Смык, тот горазд горло драть, голосистый, подпрыгнет, руками что крыльями замашет, напыжится и загорланит. Настоящий петух!
Ну, а уж по-кошачьи выводить никто не сумеет лучше кудлатого Хомы, заведет на разные голоса, ощерится, зашипит, замяукает так отчаянно, что даже жилы вздуются, а то вдруг злобно зафыркает...
Тихон плечами вихляет, выламывается, - лихо растягивает, давит гармонь, истошно выводит "Ах, почему, любовь моя, не вышла на свидание"...
Разбойный посвист расколол воздух - Яков Квочка всех заглушил.
Шум, крики нарастают, пронизывая закутки страхом. Люди попрятались в хаты, украдкою выглядывают в окна.
Веселенький денек выдался нынче для полицаев. Беспорядочная босоногая толпа месила снег - матери с детьми, сгорбленные старухи, подростки, старые деды. Мелькали ноги - багровые, синие, как бузина. Под наблюдением ефрейтора Курта полицаи сгоняли партизанские семьи к школе. Курт вышагивал позади с автоматом наготове и с удовольствием наблюдал за полицаями. Но сам держался степенно, как и полагается большому начальнику.