Николай не мог остановиться у Любы. Невозможно чуть ли не каждый день при ней и при ее брате Вадиме Кузнецове открывать железный ящик и подвергать их соблазну.
В другом районе столицы, на Краснопресненской улице, с помощью Вадима снял комнату у одинокой старой женщины. Так было удобнее и надежнее. Феликс ночевал у Вадима, который жил с сестрой в двухкомнатной квартире на Филевской. И такая арифметика общежития была выгодна Николаю. Он всех легко мог собрать вместе.
На второй день после прибытия в Москву Николай спросил у изрядно подвыпившего Кузнецова:
– Где ты работаешь?
– Я тебе сто раз говорила, что он таксист, - ответила за брата Люба.
– Я понимаю. Я хочу знать, сколько ты, Вадим, зарабатываешь в день чаевых?
– Ну, где-то рубликов шесть в среднем. Бывает больше, бывает меньше.
– Я тебе буду платить вдвое больше. И тоже в среднем. Когда больше, когда меньше.
– Не понимаю, - сказал Кузнецов, поглаживая пшеничные усы.
– И я не понимаю, - вновь влезла в разговор мужчин Люба.
– А тут понимать нечего. Чего парню ишачить с утра до вечера, возить грубых раздраженных гостей столицы, пьяных пассажиров, гулявших до полуночи любовников и любовниц? Если уж мы решили заняться делом, то нужна своя машина, свой шофер.
– А где взять машину? - спросила Люба.
– На базаре.
– Как на базаре?
– Очень просто. На базаре продают не только сушеные грибы, семечки да квашеную капусту. Есть базар, где торгуют автомашинами. Завтра же купим. Лучше всего, легче всего и удобнее всего - «Жигули».
На следующий день Николай и Вадим с утра отправились за первой своей крупной покупкой. Оформили за семь тысяч, а заплатили тринадцать новыми двадцатипятирублевыми купюрами и старыми десятками. Оформили все как положено - комар носа не подточит.
Николай не рисковал начинать обмен денег на трехпроцентный заем. По его просьбе Люба нашла двух подруг - чтобы никто из парней не остался в одиночестве. И вшестером вылетели в Ташкент. В центральной гостинице взяли два трехместных номера. Два дня пьянствовали, на третий Вадим с утра отправился в сберкассу с конвертом, в котором было всего десять сотенок. Деньги предварительно измяли.
Придали им вид бывших в употреблении. Николай и Феликс ждали у входа в сберкассу.
– Если проскочит, - сказал Николай, - значит, мы напрасно боялись.
– Проскочит, - улыбаясь, сказал Феликс, - делать, что ли, нечего людям - проверять какую-то несчастную серию.
Завидя Вадима, беспечно выходящего из дверей, Николай пошел ему навстречу.
– Порядок, - тихо сказал Кузнецов.
Еще много раз Вадим Кузнецов произносил слово «порядок», выходя из помещения очередной сберкассы Ташкента, где они поменяли в общей сложности двадцать тысяч рублей.